Киса для дочи, или Зачем маме хвост?

Хохоча на пару, и с ним побежали наперегонки наверх – искать вечно теряющиеся рейтузы и кофту.

– Мам? А что у тебя с глазами? – спустя всего двадцать минут сидя в детском кафе и ожидая заказ, дочь задала мне один из неудобных вопросов.

– Ну… э… а что с ними?

– Они какие-то странные. Мам? Они у тебя то нормальные как всегда, то как у Мотьки нашей сверкают и светятся, а сейчас вообще… вот, – достав из своей «детско-дамской» сумочки зеркало, дочь протянула его мне.

Вот й-й-йошкин пес! Едва слышно чертыхнувшись, я нахмурилась и озадачилась – мои глазки, мои любимые голубые глазки теперь были черте что – на голубой радужке глаз серебрились лучики. Семь лучиков в каждом глазе. Отпад…

– Эм… доча… – не зная, что сказать, с надеждой посмотрела на Эрика. Причем и он сидел задумчивый, внимательно разглядывая то меня, то мою дочь. Не поняла? Повнимательней присмотревшись к Танюшке, матюгнулась уже в голос.

– Мам?

– Солнышко… а ты маме ничего рассказать не хочешь? – откинувшись на спинку и сложив руки на груди, я изо всех сил старалась сдержать себя и не начать долго и оч-ч-чень громко ругаться. Знать бы вот только, кто это такой добрый… Морри! Дрянь! Точно она, больше некому!

– Ты… ну… вот, – вместо ответа дочурка протянула руку к солонке, причем не донеся её, а остановив на полпути и солонка уже сама, немного подумав, поехала навстречу.

Твою ж…!

– Давно?

– Позавчера мам, вы как с дядей Эриком уехали, мне ночью тетенька приснилась и спросила, хочу ли я стать волшебницей.

– И?

– Конечно, хочу мам! Это же как Винкс! – сияющие глаза дочери говорили сами за себя, я же скрипела зубами и мысленно представляла, как и во что я буду закатывать именно эту богиню.

Она же ещё ребенок! Ей всего девять! Она как дальше жить будет?!

– Бабушка знает? Или тетя Алла?

– Нет, – отрицательно мотнув головой, ребенок нахмурился. – волшебница сказала, что ты должна узнать первой.

– С-с-с… – едва сдерживая себя и возмущающуюся Вэл, я прикрыла глаза.

– Мам, а ты тоже да? Ты тоже волшебница?

– Ох, милая… – озадачено нахмурившись, не знала, что и ответить. – Вроде как да, только как и ты, с позавчера… и солнышко, давай-ка об этом лучше дома поговорим, не на людях. Это ведь секрет. Хорошо?

– Да, мам, конечно, – кивнув совсем по взрослому, дочь расплылась в довольной и предвкушающей улыбке. – А у меня тоже такие глаза будут, да? А когда? А что ты умеешь?

– Танюша-а-а!

– Да-да, мам, я все поняла, дома, – закивав как болванчик, дочка приступила к уничтожению завтрака, я же помогала мелкому и не знала, плакать мне или смеяться.

Только вот если смеяться, то непременно истерично…

– Мам? А дядя Эрик кто? – очередной вопрос и я давлюсь кофе. Твою ж… дивизию! Танковую!

С тоской посмотрев на такую умную и настойчивую дочь, снова перевела взгляд на Эрика, спокойно и немного с усмешкой следящего за внимательно разглядывающей его Танюшкой. Он мужчина или где? Вот пускай и отдувается!

– Я оборотень.

Всё… тушите свет!

Естественно никуда гулять мы не пошли – дочь настаивала на том, чтобы мы сразу же шли домой и всё-всё-всё ей рассказывали и показывали. С трудом уговорив сынульку обещаниями мороженки и мультиков, заехали в магазин за продуктами и снова всей толпой завалились наконец-то домой. Дом, милый дом!

– Мама! Тетя Алла! – с порога завопив не хуже пароходной сирены, я уставилась на обернувшихся от телевизора женщин. – Вы почему за детьми не следите?! Вы мне в кого ребенка превратили?

– Лера? – в абсолютнейшем недоумении переводя взгляд с меня на детей, мамуля даже не нашлась, что и ответить сразу. – Объяснись.

– Минутку.

Раздевшись сама и раздевая мелкого, кивнула и Эрику, чтобы он проходил в зал, дочь к счастью справлялась сама и уже через несколько минут мы так же дружно расположились кто на диване, кто в кресле.

– Объясняю – вы ничего необычного за внучкой своей не замечаете? – выдвинув дочь в центр комнаты, я предложила им её осмотреть, причем нашим, иным взглядом.

– ***, ***, *** и ***!!! – это очень громко и красочно описала реальность тетушка.

Мамуля же была посдержаней и лишь озадаченно нахмурилась, да затем подошла к напрягшейся Танюшке и начала её рассматривать, прищурившись и взяв её руки в свои. За эти десять минут, я наверное постарела на все полные десять лет – не зная, что и думать, кусала губы, да обнимала ничего не понимающего Тимошку. Вот уж кто действительно ничего не понимал.

– Мам?

– Да, сына?

– Каля?

– Да, пойдем, – согласно кивнув, вздохнула и пошла практически на автопилоте на кухню, за конфетой. Я бы тоже наверное сейчас конфетку зажевала бы… с вишневым ликером. Штук так десять-пятнадцать… или двадцать.

К тому времени, как мы с сыном вернулись обратно, мамуля уже закончила осмотр и теперь они на пару с тетушкой о чем-то шептались, причем вид их не располагал к веселью. И почему мне в последнее время так часто хочется напиться?

– Лера? Что с лицом?

– Хреново у меня с лицом, мам. Зачем она это сделала? И самое главное, что нам делать дальше?