Киселёв vs Zlobin. Битва за глубоко личное

Киселёв: Ну, например, НТВ – канал с негосударственными деньгами. Или тот же «Дождь».

Злобин: Но «Дождь» не на кнопке. Его нет в программе передач на среднестатистическом телевизоре в России. Ты же почему-то не ведешь свою программу в интернете! Ты хочешь попасть на кнопку с ее огромным охватом. Не говори, что ты не знаешь статистики о том, где люди в России берут информацию и какие аудитории, особенно в провинции, у федеральных телеканалов или СМИ.

Киселёв: Ты говоришь о привязанности канала к определенной кнопке на пульте. Но при чем здесь кнопка? Какие сейчас вообще кнопки – XXI век на дворе! «России-24» тоже нет на кнопке. Кстати, хочу напомнить тебе одну историю, как во времена президентства Дмитрия Анатольевича Медведева «Дождь» был с помощью государства поднят на систему распространения телесигнала «Триколор» и стал единственным телеканалом, которому эта система еще и платила. То есть все остальные платили за распространение, а тут платили «Дождю» как бы за их продукт. Государство их поддерживало изо всех сил. А из частных станций есть еще «Коммерсантъ-FM», есть масса независимых интернет-ресурсов. Какая у них общая тенденция? Можно ли ее определить и можно ли на нее вообще хоть как-то повлиять? А в сети – тем более любая повестка, обсуждайте что хотите, от коррупции до экономического положения России. И обсуждают.

Беседа третья О сердцах геев и правах меньшинств

Киселёв: В свое время одно из моих высказываний наделало много шуму. Я оказался известен тем, что якобы призывал отлавливать геев и вырезать у них живых сердца. Это уже превратилось в международный мем – сжигать сердца геев. В результате на меня навесили ярлык гомофоба, который в западных СМИ закрепился довольно твердо. Уже и забыли, с чего началось, но, упоминая мое имя, там любят приклеивать еще и то, что я «известный гомофоб».

Злобин: Кстати, а что такое «гомофоб» вообще? Есть какое-то определение гомофобии в этом вопросе? Или это просто стало расхожим словечком?

Киселёв: Мне кажется, что сейчас вообще разговорами о всевозможных фобиях в мире злоупотребляют. А что такое «гомофобия», думаю, не знает никто. У нас просто любят повесить ругательный ярлык и считать, что этим многое сказано. Вообще, фобия – это страх чего-то. У меня никакого страха перед людьми всевозможных ориентаций нет. Это первое. Второе – скажу откровенно, что в этой теме я принадлежу к традиционному большинству, не считаю, что обделен судьбой, а к меньшинствам отношусь ровно, даже без эмоций. Когда у Уинстона Черчилля спросили, почему в Англии нет антисемитизма, знаменитый британец ответил: «Потому что мы не считаем евреев лучше себя». По этой аналогии и я не вижу ни для себя, ни для России повода для гомофобии.

Ну а если вспомнить про сердца геев, то история приключилась действительно смешная. Это была весна 2012 года. Мы с Николаем Сванидзе на пару вели в прямом эфире программу «Исторический процесс» на телеканале «Россия 1». Это был основательный проект. Передача шла больше двух часов. В первый час мы рассматривали то или иное явление в какой-либо исторический период, а во второй разбирали трансформацию темы в наши дни. И вот выбрали тему «Гомосексуализм. От статьи в советском Уголовном кодексе до закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних в наши дни». Действительно, в начале 1930-х годов в УК внесли соответствующую статью. Ближе к концу советской эпохи ее отменили. Кстати, отменили раньше, чем в законодательстве некоторых штатов Америки. Но в 2012 году в России был принят закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. По нему, скажем, если компания геев станет где-нибудь у школы заманивать к себе детей, то таких агитаторов оштрафуют на небольшую сумму. Надо сказать, что закон действительно вышел не совсем изящный. У нас же запрещено растление малолетних, да и педофилия наказуема. Можно было внести некоторые уточняющие поправки в имеющиеся нормативные акты, и тогда в обществе все было бы воспринято спокойнее. Но так или иначе новый закон все же не был дискриминацией гомосексуализма как такового, а лишь запрещал его пропаганду среди фактически детей.