Кишот

Индийская диаспора Атланты долгое время не знала этой истории. Версия, которую излагал доктор Смайл и которую все принимали без лишних вопросов, была сильно отредактирована. В ней кулинарный гений предка живописался в подробностях, а эпизоды, связанные с обманом, махинациями и мошенничеством, были опущены. И только после того, как случилось все то, что случилось, какой-то дотошный писака докопался до настоящей истории Далипа Смайла и выяснил, что для установления родства между знаменитым шефом и миллиардером-фармацевтом нет достаточных оснований. И вновь его товарищам, индийцам Атланты, оставалось лишь качать головами и удивляться собственной готовности быть обманутыми. “Он не просто сознательно претендовал на родство с аферистом, но и совершал тем самым аферу, – писала одна из индийских газет, – проявлял такую же наглость: он ничего от нас не скрывал, а мы, поддавшись его обаянию, были слепы. Так он поднялся высоко-высоко. Но теперь рухнул”.

В последнее время супруга доктора Смайла подняла его на недостижимую высоту. Сыновья доктора Смайла уехали в колледж, чтобы изучать там исключительно полезные вещи, механику и финансы, в то время как их мать, миссис Хэппи Смайл, была большой любительницей искусства и теперь, когда ее гнездо опустело, начала убеждать мужа, что им просто необходимо приобщиться к этому миру, даже несмотря на то, что он считает искусство совершенно бесполезной вещью, а связанных с ним людей – бесполезными людьми. Сначала мистер Смайл решительно отверг ее предложение создать семейный благотворительный фонд и жертвовать деньги на проекты в области искусства, но супруга стояла на своем; она выяснила, какое большое внимание арт-индустрии уделяют создатели препарата оксиконтин, и верно решила, что муж не сможет противиться духу соперничества. Она выбрала момент, когда муж с бокалом мятного джулепа в руках отдыхал после рабочего дня в тени рододендрона в саду их особняка на Пичтри-Баттл-авеню, и обратилась к нему:

– Мы должны делиться, ты согласен? – начала она. – Это правильно.

Мистер Смайл неодобрительно взглянул на нее, и она поняла, что разговор будет непростым. Поджав губы, она неодобрительно уставилась на него в ответ.

– Чем именно я должен делиться? – спросил он. – Что дал нам мир, чтобы мы должны были ему что-то отдавать?

– Ты меня не так понял, – начала так она мягко и вкрадчиво, как только умела, – я просто хотела сказать, что нужно показать всем, как мы благодарны обществу, которое помогло нам обрести очень-очень много всего.

– Общество не помогло мне приобрести ровным счетом ничего, – заявил он. – Все, что я имею, я заработал сам, потом и кровью.

– Этот оксиконтиновый кхандан, эта семья – вот кто много отдает, – миссис Смайл достала из кармана припрятанного туза, – их семью, их фамилию очень-очень уважают. Неужели ты не хочешь, чтобы нашу фамилию тоже очень-очень уважали?

– О чем ты говоришь? – в голосе мистера Смайла зазвучала заинтересованность.

– Их именем названо очень-очень много крыльев всего. У них свое крыло в Метрополитене, свое крыло в Лувре, свое крыло в британской Королевской Академии художеств. Тот, у кого очень-очень много крыльев, летает очень-очень высоко.

– Мы с тобой не птицы, к чему нам крылья?

– Дело не в крыльях. В “Тейт модерн” их именем назван эскалатор, в Еврейском музее Берлина – лестница. У них даже роза есть их имени, розовая. И еще звезда. Очень-очень много всего.

– А мне-то что за дело до астероидов и эскалаторов?

Ответ на этот вопрос она подготовила заранее.

– Брендинг, – провозгласила она, – продвижение продукта. Ты грамотно вкладываешь деньги в свое имя, и твое имя начинают любить. Очень-очень. Любовь народа очень-очень способствует бизнесу, разве нет? Все будет очень-очень здорово!

– Да, – согласился он, – любовь помогает бизнесу.

– А я про что. Пришло время делиться, понял теперь?

– Ты все это подстроила, – догадался он.

Она залилась краской и захлопала в ладоши.

– Оперные театры, художественные галереи, университеты, больницы, – перечисляла она, не переставая аплодировать, – все будут очень-очень счастливы, а твое имя станет очень-очень известным. Еще хорошо бы начать коллекционировать предметы искусства. Сейчас мода на все индийское. На китайское тоже, но мы патриоты и будем поддерживать свой народ, да? Цены растут прямо на глазах, инвестиционный потенциал у этого вложения отличный. В нашем доме столько стен! Мы сможем предоставлять картины из своей коллекции в постоянное пользование крупнейшим музеям, это тоже прославит твое имя, очень-очень. Разреши, я все устрою сама. Кстати, – привела она решающий аргумент, – в мире искусства женщины очень-очень красивые. Вот что я хотела сказать.

Мистер Смайл любил свою жену.

– Окей, – согласился он. – Крыло Смайла, корпус Смайла, галерея Смайла, балкон Смайла, дворик Смайла, лифт Смайла, туалет Смайла. И звезда Смайла в небе!

В ответ она запела.

– Когда ты улыбаешься, когда улыбаешься, – пела она.

– Весь мир улыбается вместе с тобой, – подхватил он.