Кишот

Это время чудес. Чудо спало рядом с ним – его вновь обретенный Сын, их воскресшая любовь. Если такое оказалось возможным, значит, возможно все. Это, услужливо напомнил ему Кишот, Эпоха, Когда Возможно Все. А сердце? Оно переполнено, но не разорвалось. У него еще есть время закончить книгу.

Автор закрыл глаза и уснул.

Глава двадцать первая, в которой наступает Конец Света и Путешествие становится Бесконечным

Стремительно нарастающая катастрофа уже не ограничивалась порчей и распадом физической материи, из которой состоит все вокруг. Законы науки гнулись и ломались, словно стальные балки, расплавляющиеся под напором некоей неведомой силы. События случались раньше собственных причин: так на углу Сорок второй улицы и Лексингтон-авеню образовалась гигантская воронка, в которую провалилось несколько машин, и лишь затем произошел взрыв газа, ставший причиной ее образования. В городах на больших улицах время летело с бешеной скоростью, а в маленьких переулках почти не двигалось, образуя пробки. Скорее всего, перестал работать Второй – великий – закон термодинамики, и энтропия быстро уменьшалась. Даже тем, кто ничего не смыслит в науке, было очевидно, что это конец. С восходом солнца начинало холодать, а полная луна приносила на землю тропическую жару. Дождь оставлял на коже ожоги, а снег шипел и испарялся, не успев коснуться земли.

Кишот напомнил себе, что седьмая долина – это Долина Отрешения, в которой человек утрачивает свою самость и сливается со Вселенной.

Номер в “Блю-йоркере” стал его монашеской кельей в сердце борделя; в микрокосме мотеля ничего не менялось. Людские потребности удовлетворялись за тонкими стенами громко и разнообразно, днем и ночью, со всех сторон. Мысль о том, что даже в такие темные времена люди не перестали испытывать желание, несколько ободряла Кишота. Человеческая природа не изменилась, а значит, в мире есть великая константа, лежащая в основе всего. Однако у самого Кишота не возникало желания развлекаться подобным образом. В уединении своего номера он также не пользовался возможностью просмотра порноканалов. Порнография приводила его в смущение. На самом деле, его смущало любое сексуальное поведение на экране. Он отводил взгляд, даже когда герои фильма просто целовались. Он не нуждался в удовольствии, полученном через некоторого “посредника”.

Так что он просто сидел сложив руки и ждал, когда любовь сама найдет, как все устроить.

Рано или поздно наркоман всегда звонит своему дилеру. Звонит, несмотря ни на что, даже если дилер влюблен и преследует наркомана, одержимый навязчивой идеей спастись вместе с наркоманом от конца света и прочих ужасов; одержимость наркомана тем, что ему может дать дилер, оказывается сильнее одержимости дилера наркоманом. В конце концов и она позвонила. Трудно сказать, как долго он ждал этого звонка – время текло странно, оно растягивалось, сжималось, было обманчивым. Неделя могла длиться месяц. Целая жизнь могла промелькнуть за один день. Мир распадался на части, прямо у знаменитого шпиля Эмпайр-стейт-билдинг в небе образовалась воронка в никуда, с шумом засасывавшая в себя все живое, и город заполонили орущие рты, бегущие ноги и бездыханные тела затоптанных. А в самом центре этого хаоса спокойный немолодой мужчина в грязном мотеле терпеливо ждал, когда зазвонит его телефон, и телефон зазвонил: он был ей нужен. Посреди бесконечного ночного кошмара его мечта воплотилась в жизнь.

– Мадам, это правда вы? Польщен вашим вниманием.

– Нам надо встретиться, – ответила она. – У меня все закончилось.

Чувство долга боролось в нем с влечением к ней.

– Мадам, вы ведь чуть не умерли в последний раз. Как я могу собственными руками нести вам оружие, которое может вас убить?

– Я сама была дурой, – заявила она. – Впредь буду умнее.

Она больше не говорила голосом успешной властной женщины, у которой все под контролем – и своя собственная жизнь, и чужие. Она подлизывалась, юлила, ее голос звучал каку ребенка, разыгрывающего невинность, чтобы получить желаемое. Я больше так не буду — наша первая в жизни ложь.

– Нам опасно встречаться. – Кишот так и не смог побороть ни своих принципов, ни желания ее видеть. – Как к этому отнесется этот ваш мистер Андерсон, мистер Тайер? Я думаю, он может причинить мне вред.

– Можете забыть про него, – заверила она. – После ареста вашего… вашего родственника его идентифицировали по записям с камер наблюдения в Атланте. Конрад Чехов. Этим их надолго не одурачишь. Полиция ищет его, и он залег на дно. Даже я не знаю, где он.

– Вокруг вас полно людей, к кому можно обратиться, – сказал он. – Вы такая важная персона.

– Я совершенно одна. Творится какое-то безумие. Сегодня никто не вышел на работу. У меня даже охраны нет. Вообще ничего. Я абсолютно одна. Поэтому мне и нужно то, что у вас есть. Понимаете?

– Мадам, вам нужна защита.

Кишот непременно должен встретиться с ней. Он должен отдать свое бренное тело в ее распоряжение. У нее никого нет, и он ей нужен.