Кишот

Было отснято пять сезонов сериала, после чего мисс Салма Р. наконец скинула кожу своей альтер эго Салмы С. и предстала миру полномасштабной суперзвездой. Вопреки советам в этот самый момент она объявила, что на этом завершает карьеру в кино и переезжает из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, чтобы представить на телевидении собственное ток-шоу, которое будет выходить в эфир четыре раза в неделю в дневное время, и больше никогда не работать на кого-то другого. В этот момент она продемонстрировала свою абсолютную независимость и человеческую мощь всем, кто считал ее успех собственной заслугой, кто был уверен, что она обязана им всем, чего добилась, и, значит, принадлежит им; понимая, что отыметь ее им не удастся, они стремились овладеть ей иначе, все эти агенты, менеджеры, юристы, генеральные продюсеры, исполнительные продюсеры, пиарщики, директора программ, но главное, сильные мира сего, чьи имена никогда не произносятся, но которым мы обязаны всем и вся, глодающие саму основу нашего мира, подобно Нидхеггу, великому змею, точащему корни мирового древа Иггдрасиль – проще говоря, богатые, супербогатые и мегасупербогатые люди, владеющие людьми, которые владеют людьми, которым принадлежат кинокомпании, которым принадлежит сериал, который сделал ее звездой первой величины. Сделав вид, что всех их попросту не существует, она начала выпускать свою передачу и через три года превратилась в самую влиятельную женщину Америки после, конечно, Опры, которая быстро провозгласила мисс Салму Р. своей единственной возможной преемницей, чем публично закрепила за ней статус “второго номера”.

В ее новой инкарнации все складывалось так, как мисс Салма Р. задумала с самого начала, за единственным исключением: по ее первоначальному замыслу программа должна была называться “Измени историю Америки” или, более емко, “Измени Америку”, на что единственный американец, которому она доверяла – тот самый продюсер, что приехал за ней в Бомбей/Мумбаи и уговорил поехать на другой конец света в никуда и пройти над пропастью в неизвестность, а теперь работал президентом основанной ею компании, – заявил, что она придумала ужасные названия, которые никто никогда не запомнит и которые прочно и неприятно будут ассоциироваться с миром хитренькой либеральной элиты. В этом вопросе мисс Салма Р. полностью доверилась американцу и назвала свою программу просто, дав ей собственное имя: Салма.

Редакция ее высокорейтингового шоу, расположенная в бывших складских помещениях в Нижнем Манхэттене, трещала по швам, поскольку число сотрудников, ежедневно вскрывающих, читающих, сортирующих и оценивающих приходящую в адрес программы корреспонденцию, возросло до трехсот шестидесяти пяти; они разрывались между посланиями, приходящими на электронный адрес, в социальных сетях и по почте; именно бумажные письма по-прежнему составляли львиную долю входящей корреспонденции, их подвозили к зданию грузовиками и развозили по занимавшему отдельный этаж отделу писем на целом автопарке погрузчиков: триста шестьдесят пять огромных мешков в день – годовая порция писем каждое утро года. Было ясно, что ни один человек не сможет в одиночку контролировать работу с такой тучей корреспонденции, поэтому сотрудники редакции предложили мисс Салме Р., что будут прочитывать все послания, адресованные лично ей, и передавать мисс Салме приемлемое количество писем, по-настоящему достойных ее внимания, ведь для того, чтобы одновременно сидеть рядом с каждым из трехсот шестидесяти пяти чтецов и вникать во все письма, мейлы, текстовые сообщения и твиты, лично решать, кому из авторов следует ответить, кому послать приглашение на передачу в качестве гостя, а кого сделать главным героем шоу, мисс Салме Р. просто не хватит двадцати четырех часов в сутках, для этого ей нужно будет изменить ход земного времени. – Значит, изменю ход времени, – ответила она, – ведь мне это нужно.

Единственным будним днем, когда шоу “Салма” не выходило в эфир, был понедельник, которого – благодаря магической силе желания мисс Салмы Р. – ей хватало не только на подготовку к программам, запланированным на неделю, но и на то, чтобы не спеша обойти все триста шестьдесят пять столов работающих с письмами сотрудников и лично решить, что делать с каждым пришедшим посланием. Само время склонило голову перед ее абсолютной властью и шло не так, как обычно: всякий раз, когда кто-то из сотрудников бросал взгляд на часы, они показывали ровно то, что ожидал увидеть, и несмотря на царившее в офисе по понедельникам очевидное торжество хронометрического хаоса, все сотрудники чудесным образом расходились домой вовремя.