Кисло-сладкое

С бабушкой Соня старалась не сталкиваться и, если не пропадала в школе, библиотеке или танцевальной студии, просто бродила по городу. Теперь она явственно осознала, почему мама рано выпорхнула из семейного гнезда и не хотела возвращаться. Бабушка была деспотичной и высокомерной, проявление заботы к ней требовало недюжинных усилий, а уважение вообще находилось за гранью фантастики. Соня научилась только терпеть, любить пока не получалось. Как родственницу Соня бабушку не воспринимала, скорее как часть дома. Ольга Станиславовна даже пахла как старинный особняк – пылью, сыростью и концентрированным временем.

Хуже всего приходилось Вере Андреевне. На неё легла обязанность следить за приёмом лекарств, водить бабулю на променад, ну и ежедневно убеждать, что никто не планирует забрать её фамильные драгоценности. Несмотря на древний вид, дом был оснащён современной техникой, ванные комнаты располагались на обоих этажах, а в гостиной под кружевной салфеткой прятался телевизор, где-то в стене периодически включалось радио, замурованное по всем правилам семейного скелета.

Половина комнат в доме не использовалась, двери в них были заперты, а ключи хранились у бабушки. Порой Соню мучило любопытство, но она предпочла оставить его неудовлетворённым, чем вызвать гнев Ольги Станиславовны. С первых же дней бабушка воспылала к Соне особенной нелюбовью, окрестила распутной простолюдинкой и запретила трогать фарфоровый горшок.

Удачно и вовремя Соня нашла танцевальную студию, теперь у неё появилась ещё она причина сбежать из дома с флигелем. Преподавательница танцев обрадовалась Соне, с первого же занятия оценила её пластичность и постановила:

– С такой фактурой только солировать, никаких групповых. Персик ты мой.

От комплимента Соня растаяла, с трудом удержалась от несолидного радостного визга и вежливо кивнула.

– Спасибо. Я люблю танцевать.

– У меня на тебя планы. Тут не танец живота, нет, тут танец спины нужен. Какая она у тебя гибкая и говорящая. Я уже представляю, как это будет.

Соня снова сдержанно кивнула, а так и хотелось закричать: хвалите, хвалите меня ещё!

Рядом с танцевальной студией, чуть ли не стенка в стенку, располагался музыкальный магазин с огромной витриной. Обычно Соня ускорялась и, прячась от соблазна, пробегала мимо. Она никому не рассказывала о своей мечте играть на гитаре, считала её немодной. Каждый раз, когда взгляд падал на инструменты, выставленные за стеклом, она сама себе придумывала отговорки. Какая гитара? Маникюр придётся обрезать, осанка испортится и вообще не останется времени на учёбу и репетитора.

Однажды она не прошла мимо, остановилась, обездвиженная музыкой. В помещении находились и другие люди, такие же заворожённые песней. Играла невысокая, щупленькая девушка с короткой стрижкой, в безразмерной мальчишеской одежде. Соня осторожно прошла вглубь магазина. Сделав вид, что рассматривает инструменты, вслушалась в голос исполнительницы. Песня была ей незнакома, из неё тоской сочилось что-то почти мученическое и не по возрасту глубокое. Соня застыла на вдохе, сжала кулаки. Ей не нравилась собственная непредсказуемая реакция на музыку. Порой она могла расплакаться из-за простенькой песни с незамысловатыми словами, а иногда не нужны были и слова. Мелодия вонзалась в сердце и трепала его в клочья, заставляя рыдать от безысходности или необъяснимой печали. Не дождавшись последнего куплета, Соня покинула магазин. По дороге домой вспоминала импровизированный концерт в магазине и грустно улыбалась. Она мечтала играть на гитаре, а кто-то исполнил её мечту. Ну ничего, теперь у неё есть танцы, а это музыка тела.

После первой запоминающейся встречи Соня сталкивалась с незнакомкой ещё несколько раз. Оказывается, владелец магазина использовал её выступления как рекламу своего бизнеса. Придумал он ловко и удачно. Девушка играла виртуозно и, самое главное, – с душой. Её пальцы парили над декой и грифом с такой скоростью, что казалось, их как минимум двадцать. Голос у неё был печальный, немного потусторонний и абсолютно не вязался с внешностью.

Соня здоровалась с музыкантшей кивком, а однажды не сдержалась и зааплодировала. С того дня узнала, что зовут исполнительницу Надей и, несмотря на внешность подростка, школу она окончила несколько лет назад.

Через неделю после случая с карандашом Олеся дождалась перемены и подошла к Соне.

– Мы сегодня после уроков собираемся в кафе. Пойдёшь с нами?

Соня задумалась. Это был шанс попасть в элитную компанию и навсегда избавиться от страха оказаться на месте Монашки или Бублика.

– Куда идёте? – с нарочитым безразличием протянула она.

– Тут рядом, в «Грильяж», была?

– Я недавно в городе, многого ещё не знаю.

– Ну вот и узнаешь. – Не успела Олеся закончить предложение, как её ослепила вспышка. Она зажмурилась и махнула рукой. – Идиот, что ли? Предупреждать надо, что снимаешь!

Костя опустил фотоаппарат.

– Не хотел упустить хороший кадр.