Кисло-сладкое. Юность

Соня тоже так думала, пока Эльвира Даниловна не показала ей тот самый костюм. За него Соня готова была продать душу дьяволу, взять пожизненный кредит и получить двойку в четверти. Костюм состоял их двух элементов: юбки и топа. Только это и объединяло его с классическим нарядом восточной танцовщицы. Таких костюмов Соня раньше не видела и не щупала. Топ представлял собой переливающийся лоскут скользкой ткани, больше похожей на жидкий металл. Держался он за счёт нитки мелких стеклянных бусин, охватывающей шею и спину. От затылка веером расходилось пять таких нитей, они ниспадали и крепились к поясу юбки на уровне поясницы. Создавалось впечатление, что топ вообще не закреплен, держится на груди каким-то чудом, а бусины стекают по спине, словно сверкающие капли воды. Юбка состояла из двух лоскутов такой же переливающейся ткани, прикреплённых к широкому поясу. Провокационные глубокие разрезы открывали взгляду ноги до самых бедер и распахивались на каждом шагу. Ткань юбки так же была расшита стеклянными бусинами.

Когда Соня впервые надела этот костюм, Эльвира Даниловна восхищенно ахнула.

– Переливчато-хрустальный хамелеон. Словно для тебя шили. А ну изобрази восьмерку.

Соня послушно выполнила элемент, но им не ограничилась, развернулась спиной и прошлась, покачивая бедрами. Бусины, повторили её движения чуть с задержкой, украсили мелодичным перезвоном. Ткань обтекала бедра и ноги, колыхалась маревом, словно нечто живое, и меняла цвет от золотого до серебристого с оттенками лазури и изумруда.

– Белилиссимо-перфекто! Волосы нужно собрать в плотный пучок, можно на лоб обруч. Спину и руки открыть полностью. Только браслеты на запястья и щиколотки, они идут с этой неземной красотой в комплекте. Спина и плечи будут говорить за тебя, плавиться и соблазнять.

Соня выполнила связку и замерла.

– Он, наверное, очень дорого стоит?

– Очень, – согласилась Эльвира Даниловна, – неприлично дорого, из-за цены не хотела тебе его предлагать, но, когда увидела, просто влюбилась в ткань и вертикальные нити бус. Ты погляди, тут же кристаллы! О, мое бедное сердце, я хочу его себе. Где мои семнадцать лет!

Эльвира Даниловна обладала корпулентной фигурой, яркой аппетитной внешностью и при этом двигалась как ртуть. Соню она часто ругала за излишнюю худобу и советовала наесть жирок для текучести мышц.

Соня зачарованно разглядывала себя в зеркале и не узнавала. Из глубины прозрачной поверхности на неё смотрела Мата Хари, не меньше. Опасная, красивая, загадочная и манящая. Соня редко была довольна собой без оговорок. В принципе, впервые ей не хотелось придраться к деталям, нравилось абсолютно всё. Это ощущение хотелось удержать и желательно повторить.

– Я его куплю. Никому не отдавайте.

Нужной суммы у Сони не было. По пути домой она размышляла, как раздобыть деньги. Может, продать что-нибудь из бабушкиных «фамильных сокровищ» со штампом ныне разрушенной фабрики СССР? Почти всё, что Ольга Станиславовна считала уникальными реликвиями, на проверку оказывалось сущими безделушками, не стоящими и гроша. Попадались действительно редкие вещицы, но большинство из них имели ценность только для хозяйки дома и никогда не принадлежали дворянам в пятом поколении. Да и не позволит бабушка подобного самоуправства, в случае такого кощунства придушит Соню и повесит рядом с дедушкой на чердаке.

Что же делать?

Домой Соня шла, глубоко погрузившись в невесёлые мысли. Костюм был ей необходим даже больше, чем репетитор по математике. Намного больше.

Во дворе дома её встретил папа. Он сосредоточенно сгребал в кучи опавшую листву. Увидев Соню, оперся руками о черенок граблей и достал пачку сигарет. Как раз хотел сделать перерыв.

– Ты сегодня задержалась, – он выбил одну сигарету и подкурил, – мать тебя искала. Кажется, насчет секции легкой атлетики. Думает, тебе стоит вернуться к спорту.

Соня пнула носком ботинка сморщенное старое яблоко. Вздохнула и сразу перешла к делу.

– Пап, мне нужны деньги на новый костюм для танцев.

Николай Николаевич глубоко и задумчиво затянулся. Выдохнул дым сквозь ноздри, поскреб подбородок.

– А матери почему не сказала?

– Она не даст.