Кислотники

Патрульный вывалился на улицу, вознося благодарственную молитву всем богам, идолам и духам за то, что позволили ему унести ноги. Единственным непредсказуемым фактором оставался Бернард. Пробираясь по балкону, Эстелла вытащила пустой магазин из пистолета, отшвырнула прочь, достала из сумки новый.

Она хотела найти Джанка — наверняка именно он сидит в кабине светотехников, балуется с прожекторами и ловит кайф от зрелища внизу. Она действительно нашла Джанка в кабине — посыпанного порошком и с пулей в голове.

Эстелла заметила рану, только подойдя к Джанку вплотную со спины, но по неестественной позе и судорожным подергиваниям рук сразу поняла: что-то не так. Джанк напомнил ей кино про Франкенштейна: «Боже, что я сотворил?!» Пуля вошла в голову у основания черепа под левым ухом. Ему снесло хороший кусок левого полушария, и Эстелла понимала, что это конец (никто не сумеет собрать его мозги). Она обошла вокруг Джанка и зашептала ему в правое ухо: «Джон, Джон!», но он не отвечал, все так же глядя перед собой. Если Джанк и чувствовал боль, страдание выдавали только судорожно сжатые губы. Говорить он не мог — Эстелла была в этом абсолютно уверена. На губах Джанка застыла амфетаминовая пена.

Эстелла прижала его голову к своему бедру, и они вместе смотрели, что происходит внизу. Пальцы Джанка плясали по кнопкам: прожектора метались по залу. Дым от сухого льда рассеялся. На сцене, рядом со стойкой, где стояли динамики, показалась голова Берджиса. Следом вылезло помповое ружье, и только потом — туловище. Берджис положил пушку на полку, под левую руку, а правой вытащил из кармана какой-то пакет. Эстелла удивилась: «Это что еще такое? Завещание?» Он зарылся носом в пакет, а когда поднял лицо, оно было припудрено белым порошком. Через несколько секунд он снова нырнул в пакет — видно, мало показалось.

Берджис, судя по всему, тоже никак не мог найти взглядом Бернарда, вид у него был совершенно потерянный. Он снова схватил свою пушку и пошел на цыпочках вдоль края сцены — ну точь-в-точь Великий Белый Охотник! Останься у Берджиса хоть капля здравого смысла, он бы рванул отсюда с низкого старта, поскольку тут от него проку не было никакого.

Эстелла нежно взяла Джанка за руку. Он оставил для нее открытой дверь — может, и пути отхода предусмотрел? За дверью в коктейль-бар была лестница, а внизу наверняка есть пожарный выход. Если Джанк эту дверь открыл, она сможет прорваться.

«Грэйвити» примыкал к каналу, и Эстелла надеялась сбежать по узкой полоске берега. Ждать от Джанка дальнейших инструкций бессмысленно. Она погладила его по плечу, постояла рядом, глядя на Берджиса. Классная мишень — крадется как идиот по сцене и весь нос в «снежке».

Бернард вошел в кабину на цыпочках — Эстелла никак не ожидала от него такой хитрости.

— Я как-то переспал с одной телкой с искусственными титьками. Они были в порядке. Не обвисали, когда она лежала на спине, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Он застал ее врасплох. Пистолет Эстеллы лежал на пульте — слишком далеко, чтобы дотянуться.

— Привет, Бернард, — кивнула она. — Что теперь будем делать?

Бернард стоял в дверном проеме, почти упираясь головой в косяк, он знал, что обставил ее, а потому может позволить себе не торопиться.

— Уверен, старина Джон Ки не сильно пострадал, да? Какая-нибудь вшивенькая рана. Ого, если ему вмазать — кулак провалится.

Он с интересом прикоснулся к ране. В правой руке Бернард сжимал «Беретту», очень похожую на ту, которой лишилась Эстелла.

— Хорошая штука, — вздохнула она.

— Нормальная. Довольно точно бьет, — ответил Бернард. — Сегодняшним вечером только я и попадал. Сильно сомневаюсь, что в таком состоянии Берджис сумел бы попасть даже в товарный состав.

Бернард погладил Эстеллу «Береттой» по щеке.

— Нам лучше смотаться отсюда, как думаешь? — спросил он. — Только отдай-ка мне свою жалкую пушку.

Прежде чем выйти из видеокабины, Эстелла подобрала «Хеклер-Кох» и отдала Бернарду. «Беретта» уперлась ей в спину, но у двери Бернард приказал ей остановиться и повернуться.

Она подчинилась. Сунув ей «Беретту» под одну грудь, Бернард принялся щупать другую.

— Неплохо. А что, если я возьму и вытащу… начинку… из этой милой дамской вещички, вот так?!

Он выпростал грудь из чашечки бюстгальтера.

— Сосок неважный! Ну никак им сосок не удается, здорово парни работают, и все равно не выходит. А вот кружок вокруг вполне приличный. Тоже липовый?

— Да, кожу обрабатывают и окрашивают.

— Выглядит совсем как натуральный. Ты как, все доделала? Совсем бабой стала?

— Не совсем.

— Член не отрезала, да?

Эстелла не ответила. Бернард полез ей под платье, толкнул назад, она пошатнулась и инстинктивно раздвинула ноги, чтобы не упасть. Жирная ладонь Бернарда захватила в горсть всю ее промежность.

— Нет ни фига, ну надо же! А может, я ошибся? Он снова пощупал:

— Черт, не знаю… А тряпок сколько! Ты зачем это столько нижнего белья напялила?

— Это же Манчестер. Дождь все льет и льет с тех пор, как я приехала. Не хочу простудиться.