Кислотой под кожу (СИ)

Я пробовала, честно, но нет, ничего не вышло. Он все ещё самый желанный мужчина в моей жизни. И тот, перед кем я могу быть собой. Не сильной, уверенной в себе и самодостаточной. А слабой, подчиненной и даже униженной... Но такой я хочу быть только с ним. Кто-то скажет, я больна. А я не буду отрицать – больна, одержима, неизлечима.

Я помню его совсем мальчишкой. Когда он пришёл к нам в класс, он был худым, глазастым, губастым и каким-то совершенно несуразным. Очень задиристым и уже тогда умел добиваться своего. Смешной, он ел в столовой по несколько порций. Когда девчонки отказывались есть какой-нибудь обед, он с удовольствием забирал их порции себе. Мог четыре штуки съесть за раз, а в старших классах и того больше.

Он взрослел, формировался и из худого мальчишки превратился в парня с хорошей спортивной фигурой. Его не разнесло в плечах, он не старался накачать себе все, что только можно, как некоторые. Но притягивало меня не это. Нет, конечно, внешность играла роль, но... В нем была честь и достоинство. Он всегда отвечал за свои слова и никогда не бросал их на ветер. Это в мужчинах я ценю больше всего. И уже тогда для меня, четырнадцатилетней девчонки, это было главным качеством в парнях. Ваня не был многословен, но если говорил, то всегда по делу, а если обещал, то всегда исполнял. А ещё я безумно была влюблена в его глаза. Я могла смотреть на него не уставая. Мне достаточно было развернуться полубоком на своей парте, и он был перед моими глазами. Иногда сосредоточен, иногда смеялся с Денисом, с которым сидел за одной партой. Я любила его любым. Тогда я и почувствовала всю прелесть нашего соседства. Я могла выйти и ждать, пока не хлопнет его дверь, а потом вроде просто догнать и идти вместе в школу или со школы. Он часто заходил в гости или я сама звала его на пирожки, например.

Они с мамой очень плохо жили, не голодали, но... Он никогда не отказывался поесть. И я этим пользовалась.

Как-то на улице ко мне пристали хулиганы, не местные, видимо. Он как рыцарь встал на защиту моей чести. Один против трех. И он их сделал. Это было в классе девятом. Тогда я окончательно потеряла голову. Но ему было невдомек. Или он просто не хотел этого замечать. Я ведь даже встречалась с другими в надежде, что он приревнует. Ничего. Подруга, одноклассница, соседка. Это все, что мне досталось. А потом эта Адель...

Вот когда я поняла, что потеряла. Он был не просто парнем, а парнем мечты. Как же я ревновала. Сколько слез пролила в подушку. Как тяжело было улыбаться ему при встрече.

А то, что произошло... Мне её ужасно жалко, мы не были подругами, но наши родители общались и мы часто встречались на каких-то посиделках. И конечно, такой участи никому не пожелаешь. Но что это сделало с ним… Он словно умер. Он перестал улыбаться, а на мир смотрел из-под бровей, и казалось, уничтожит любого, кто перейдёт ему дорогу. И если другие его стали опасаться, я тянулась к нему ещё сильнее. Даже когда пошли слухи, что он связался с криминалом, меня это не остановило.

Мне удалось, он стал моим. Пусть не так, как мне хотелось... но он был со мной. И меня нисколько не смутило его желание меня связать. Нет, это обостряло мои эмоции и желание, хотя с ним и так все на грани... Конечно, мне хотелось его трогать, а еще больше целовать, но лучше так… Чтобы удержать его рядом, я была готова на любые эксперименты... С ним было не страшно, я ему доверяла. А потом так втянулась, что даже когда вышла замуж, (опять же, назло или в надежде, что он меня остановит) я не смогла терпеть ванильный секс с мужем. Нет, он был неплох и иногда ему удавалось довести меня до оргазма. Но он не был Лимоном и этим все сказано.

После развода я обратилась к Ване за помощью не только как к юристу, но и как к человеку, который поможет с бизнесом, ведь под защитой его группировки (а точнее, отца Адель, которого теперь называли Змеем) начинать было не страшно.

Он не отказал, и в сессиях тоже. И сначала я была уверена, что ну сейчас то он уже поймёт, что я идеальная для него женщина. Но нет, я снова где-то застряла. Он приходил редко, и мне приходилось просить его об этом. Не знаю, может, ему нравилось меня мучить? Я так хотела в это верить, что исчезая на несколько недель, а то и на месяц, он получал удовольствие от того, как сильно я скучала, насколько сильна была моя потребность в нем. Что ему нравилось, как я умоляла его прийти.

Я впала в зависимость. Каждый раз, когда его долго не было, я сгорала от ревности, что в это время он может быть с другой. И каждый раз думала, что такого она могла дать ему, чего не даю я? Ответа не было, была только злость, что вырывалась наружу. И усмирить меня мог только он. Мой мужчина, мой господин, хозяин души и тела.

Конечно, я позволяла другим ухаживать за мной, получала от них подарки, позволяла водить по ресторанам. Я так развлекалась. Но я никому не позволяла к себе прикасаться. За исключением того мужчины которому отдал меня Лимон в наказание.