Кислый виноград. Исследование провалов рациональности

(и) Рационализация. Кислый виноград – это механизм ослабления диссонанса, работающий с предпочтениями, на основании которых ранжируются варианты решения. Альтернативный механизм работает с когнитивными элементами, которые формируют восприятие, а не оценку ситуации. В некоторых случаях адаптивные предпочтения и адаптивное восприятие (то есть «рационализацию») едва ли можно отличить друг от друга. Во французском варианте басни о кислом винограде, процитированном в эпиграфе к настоящей главе, лиса ошибается в своем восприятии ярко-красного винограда, неверно полагая, что он зеленый. В английской версии она ошибочно считает, что он кислый, что является вопросом вкуса, а не убеждения[305]. То же самое относится к контрадаптивным предпочтениям, где убеждению «Запретный плод сладок» соответствует «У соседа всегда трава зеленее». Но во многих случаях эти явления четко различаются. Если я не получаю повышения, о котором мечтал, я могу разрядить напряжение, сказав, что «мои начальники боятся моего таланта» (неправильное восприятие ситуации) или что «работа начальника все равно того не стоит» (неправильное формирование предпочтений). Или же я могу изменить свой образ жизни так, чтобы пользоваться досугом, который дает менее престижная должность (планирование характера).

Более содержательный пример, в котором наблюдаются оба механизма: описание унизительного столкновения Китая с Западом в XIX веке Джозефом Левенсоном. С одной стороны, были рационализаторы t’i-yung, считавшие, что можно сохранить содержание Китая (или t’i), при этом ассимилировав функцию Запада (или yung). Но они попросту принимали желаемое за действительное, потому что попытки получить индустриализацию без модернизации неизменно приводили к худшему из обоих миров, а не к лучшему, как планировалось[306]. Более того, уже само использование формулы t’i-yung ее подрывает: смотреть на функцию исключительно как на средство достижения содержания означает заразиться западным мышлением[307]. С другой стороны, были Во-йен и другие противники вестернизации, которые, поняв заблуждение, стоявшее за t’i-yung, прибегли к кислому винограду как механизму ослабления когнитивного диссонанса. Западные технологии были вариантом, который Китай рассмотрел и отбросил, они все равно того не стоили[308]. Соответственно, объектом своей верности они делали не китайскую нацию, а китайскую культуру; и понадобилась партия Гоминьдан, чтобы отбросить как принятие желаемого за действительное, так и кислый виноград, а затем выбрать нацию в качестве основной ценности, низведя культуру до чисто инструментальной функции[309].

В краткосрочной перспективе принятие желаемого за действительное и адаптивные предпочтения ведут к одному и тому же результату, а именно к уменьшению напряжения и фрустрации. Однако в долгосрочной перспективе эти два механизма не эквивалентны и даже могут работать в противоположных направлениях, как показывают классические данные из «Американского солдата»: есть позитивная корреляция между возможностями повышения по службе и уровнем фрустрации, вызванной системой повышения[310]. В тех подразделениях, где имелись хорошие возможности в плане повышения, было также больше фрустрации в связи с ним. По словам Роберта Кинга Мертона, объяснение этого парадоксального открытия заключается в том, что «обычно высокий уровень продвижения вызывает чрезмерные надежды и ожидания среди членов группы, поэтому каждый может часто испытывать чувство недовольства своим положением и шансами для продвижения»[311]. Однако мы также можем дать объяснение с точки зрения кислого винограда. Фрустрация появляется, когда продвижение случается достаточно часто и решение о нем принимается по достаточно универсальным критериям, так что происходит освобождение от адаптивных предпочтений. По обеим гипотезам увеличение объективных возможностей для благосостояния влечет уменьшение субъективного благосостояния, будь то из-за создания завышенных ожиданий или появления нового уровня желаний. В разделе III.4 я буду говорить о значении данного различия в областях этики и коллективного выбора.

III.3. Власть, свобода и благосостояние