Kiss. Демон снимает маску

Пол искал иные способы выразить себя, включая актерскую игру. Он принял участие в сценической постановке «Призрака оперы» и дал 150 представлений в Торонто. Затем Пол решил собрать собственную группу he Paul Stanley Band и отправиться с ними в тур. На гитаре играл Боб Кулик, а за ударными сидел Эрик Сингер. Я ходил посмотреть на выступление Пола. Мне действительно было интересно взглянуть на Пола из зала, а не стоя рядом на сцене. Со мной в ложе сидел Эрик Карр, который боялся, что его заменят на Эрика Сингера, хотя тот был ужасным барабанщиком и вокалистом. По окончании тура Пола мы оба вновь вплотную занялись KISS.

Теперь мы зарабатывали даже больше денег, чем у нас было на пике славы в 1970-х. Мы отказались от чрезмерных расходов на менеджмент, бесполезных сценических декораций и дорогостоящих сессий записи. В 1989 году я нашел недорогую демо-студию, где мы и записали наш следующий альбом, «Ho in he Shade». Мы обошлись малой частью наших обычных затрат, к тому же сами спродюсировали запись — не пришлось платить продюсеру.

Пол вместе с Майклом Болтоном написал песню «Forever», которая попала в «горячую десятку» и обеспечила успех последующему туру. Посреди сцены у нас стоял 12-метровый сфинкс, изо рта которого мы выходили на сцену, в то время как из глаз у него било пламя, а из носа валил дым. С макияжем или без, но KISS вновь забивали залы до отказа.

Жизнь дала мне возможность потакать своим капризам — во всяком случае, пока для меня были открыты двери. Однажды я сидел и размышлял над разными интересными проектами, как вдруг понял, что хочу организовать свой рекорд-лейбл. Меня всегда интересовали молодые группы. Если есть «Geffen Records», почему нельзя сделать «Simmons Records*? На тот момент «RCA» уделяла рок-н-роллу не особенно много внимания, и это расстраивало меня, ведь в свое время они взрастили Элвиса Пресли. Но теперь «RCA» не оправдывала надежд. Как обычно, я не стал заворачиваться с юристами и длинными официальными письмами, а просто взял телефон и позвонил Бобу Бузиаку, президенту «RCA». Самого Боба я не застал, но попал на Хайнца Хенна, главу европейского отдела, который видел KISS во время пары германских шоу. Мы встретились с Хенном и Бузиаком, поговорили, и я не успел оглянуться, как у меня уже был собственный лейбл, «Simmons Records».

Первым альбомом свежеиспеченного лейбла стала одноименная дебютная пластинка группы House of Lords, в которой играл парень по имени Грег Джиуффриа. До этого у него была команда Angel, с которой по моему совету подписала контракт «Casablanca Records», а потом он играл в группе Guiffria, в середине 1980-х выпустившей громкий хит «Call of he Heart». Я подписал Грега с условием, что выступлю исполнительным продюсером их записи: у меня будет полный контроль над названием группы, внешним видом участников и всем остальным. Название Guiffria мне не нравилось, и я предложил House of Lords. Это название я зарегистрировал и был его владельцем. Так что я действительно направлял их имидж. Запись поднялась до первой строчки британского чарта зарубежных записей еще до того, как вышла в США.

Далее последовали другие проекты, включая калифорнийскую рок-группу Silen Rage. Но со временем оригинальная концепция затерлась. Например, в наследство от «RCA» мне достались Gypsy Rose, и я совершенно не представлял, что мне

с ними делать, причем сами они хотели ради престижа выпустить диск на моем лейбле. Кроме того, я работал над сольной записью Джо Уолша, а также занимался менеджментом, продюсированием и написанием материала для многих других артистов. И по-прежнему играл в KISS — пусть я не уделял группе все свое внимание, для меня она оставалась на первом месте. Очень скоро стало ясно, что у меня просто не хватает времени, чтобы заниматься собственным лейблом. Когда я принял решение оставить лейбл, «RCA» не подхватили инициативу, и «Simmons Records» просто исчез. Хотя сейчас, когда я пишу эту книгу, идут переговоры с несколькими крупными лейблами о возрождении «Simmons Records».

Во время летнего перерыва в туре «Ho in he Shade* я вернулся в Лос-Анджелес к Шеннон. У меня было все: KISS оставались на подъеме, я жил с королевой... Казалось бы, чего еще мне желать? Но вскоре ответ пришел сам собой. Как‑то вечером мы с Шеннон посетили Мемориальный фонд помощи раковым больным имени Нила Богарта, который располагался на гоночном треке в Санта-Монике. Я общался с Шерри Лансинг и Джойс Богарт, и разговор зашел о браке. Я упомянул, что боюсь женитьбы, а Джойс спросила: «А как насчет детей?» Прежде чем я успел вымолвить хоть слово, Шеннон выдохнула: «Я беременна».

Я не сразу смог осознать эту новость. Я слышал слова, но они не складывались у меня в голове в связную мысль. Никогда не думал, что услышу такое от кого‑нибудь. Помню, как у меня закружилась голова, а потом вся кровь хлынула к мозгу. Как‑то незаметно мы с Шеннон остались одни, лицом к лицу; все остальные просто исчезли. Я ничего не мог сказать — у меня перехватило дыхание.