Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.

Приведем для примера указ 1409 г., разосланный с кораблями Чжэн Хэ: «Императорский указ всем ванам и вождям племен всех заморских иноземцев. Я получил приказание Неба и являюсь государем Поднебесной. В полном согласии с волей Небесного Владыки Я действую милостиво и распространяю добродетель. Всем людям — старым и малым, где бы они ни находились в пределах между Небом и Землей, там, где светят Солнце и Луна и где выпадает иней и роса, — всем желаем, чтобы они продолжали заниматься своими делами. Ныне посылаю Чжэн Хэ с императорскими манифестами, распространяющими Мою волю, чтобы вы почтительно следовали Пути Неба, строго блюли Мои указания, в соответствии с разумом были безропотны, не позволяли себе нарушений и противоборства, не смели обижать тех, кто в меньшинстве, не смели притеснять слабых, дабы приблизиться к идеалу общего наслаждения счастьем совершенного мира. Если кто с выражением искренности прибудет ко двору, то для его поощрения приготовлены различные подарки. Поэтому и дан сей указ, чтобы всем стало о том известно! 7-й год Юнлэ, 3-й месяц… число»[261].

Таким образом, основное место в этом указе, как и в прежних императорских манифестах, занимает декларирование верховной власти китайского владыки, сдобренное «высокоморальными» поучениями, приличествовавшими его сану. В конце же содержится прямое приглашение прислать в Китай ответные миссии, подслащенное обещаниями щедрых даров. Иначе говоря, перед морскими экспедициями ставилась все та же задача «привлечения» посольств из заморских стран в Китай.

Наряду с императорскими указами местным властителям вручались богатые подарки, что в немалой степени способствовало успеху дипломатической деятельности экспедиций. В некоторых случаях Чжэн Хэ одаривал не только правителей заморских стран, но и их приближенных и даже население. Фэй Синь, например, пишет, что когда китайский флот прибыл на Яву, то «властителю той страны были поднесены императорские указы и драгоценные дары… Первая супруга властителя, а также подчиненные ему деревенские старосты и простой народ — все получили от щедрот Неба»[262]. На кораблях Чжэн Хэ доставлялись в Китай ответные дары местных властителей.

На борту кораблей эскадры Чжэн Хэ и других экспедиций китайского флота доставлялись в Китай и посольства из посещаемых ими стран. Гун Чжэнь писал: «По окончании наших дел иноземцы посылали послов с различными местными товарами, а также диковинными животными, редкими птицами и другими вещами. [Послы] на наших кораблях доставлялись в столицу и подносили дань двору»[263]. Причем, как указывается в Чанлэской надписи, Чжэн Хэ и его соратники часто брали с собой в качестве иноземных послов родственников местных властителей — их сыновей или младших братьев[264]. Это напоминает практику взятия заложников, которую китайцы издавна применяли в отношениях с сопредельными странами.

В отношениях со странами Южных морей последнее было бы невозможно без внушительной демонстрации военной силы, которой располагали экспедиции. Вообще указанные дипломатические методы, несмотря на сходство с теми приемами, к которым прибегало китайское правительство в конце XIV в., приобретали совсем новую окраску благодаря тому, что во время визитов китайских миссий на рейдах портовых и столичных городов заморских стран стоял флот со значительной армией на борту. Отличие дипломатической деятельности морских экспедиций начала XV в. от практики более ранних посольств было и в том, что китайский флот обходил поочередно сразу несколько заморских стран, а не направлялся в какую-либо отдельную страну. Беспрецедентной была и периодичность, с которой прибывали китайские послы к берегам стран Южных морей.

Но китайцам не всегда удавалось добиться своих целей дипломатическими средствами. Как отмечает Фэй Синь, «мелкие и ничтожные далекие иноземцы иногда противились благодетельному воздействию императора»[265]. В этих случаях китайцы прибегали к военному давлению. «Когда мы приходили в чужие страны, то тех властителей из иноземцев, которые упрямились и не оказывали почтения, захватывали живьем; разбойничьи войска, которые своевольничали и грабили, уничтожали, и поэтому морские пути стали свободными, и иноземцы благодаря этому занялись мирными делами»[266],— гласит Чанлэская надпись Чжэн Хэ.