Китай, Иран, Россия: новая Монгольская империя?

Параллельно с торговыми связями, установленными с иранскими посредниками, Китай регулярно предоставлял Персии политическую поддержку. Потому неудивительно, что последний суверен династии Сасанидов шахиншах Йездигерд III, зажатый между западными тюрками с Востока и арабами с Запада, отправил в 638 году посольство к Императору Китая. После того, как этот персидский правитель в 651 году был убит, его сын Пероз (Фируз) укрылся в Токарестане, и попросил помощи у Китая. Вначале он не получил никакой помощи, но после поражения китайцев в борьбе против западных тюрков в 659 году, Пероз был признан наместником Персии. Неспособный сопротивляться арабам, он нашел убежище при дворе Тана между 670 и 673 годами.

Можно назвать и современный пример, иллюстрирующий поддержку, которую Китай оказывает Ирану: в 1987 году, когда распространился слух, что Иран установил ракетные комплексы в Ормузском проливе, именно китайцев подозревали в том, что это они продали ракеты иранцам. Дипломатические контакты между обеими странами в конце 1980-х годов действительно были очень тесными. Геополитический сговор между Ираном и Китаем объясняется по большей части тем, что эти страны в течение истории стимулировали друг друга своими нововведениями.

Иран помогает Китаю своими творческими способностями

До исламского завоевания и во времена монгольского религиозного отклонения Персия стимулировала Китай своим творческим началом. В китайской культурном ареале персидское художественное влияние достигло высшей точки во время династии Тан, которая соответствует концу эпохи Сасанидов. Например, фрески Дуньхуана шестого и седьмого веков включают сасанидские элементы, такие как всадники, охотящиеся на львиц. Иранское искусство времен Сасанидов оказало также влияние и на металлургию эпохи Тан, как и на искусство фресок. Об этом свидетельствуют рисунки, украшающие могилы принцев Ли Чжунчжуня (682-701) и Ли Сяня (654-684). Китай смог воспользоваться плодами творчества персов сасанидских времен до падения династии в такой степени, что персидские пища, одежда, меблировка, музыка и танец получили большой успех в Китае восьмого века. После исламского завоевания творческие способности персов все больше ослабевают и прекращают оказывать стимулирующее влияние на китайские искусство и идеи.

Некоторое изменение ситуации происходит, впрочем, во время монгольского завоевания: деисламизация, проведенная завоевателями, действительно снова стимулирует новые идеи и открытия, особенно в научной области. Китайцы пользуются персидскими морскими картами, чтобы расширить свои знания об обитаемом мире. С другой стороны, персидский астроном Джамал ад-Дин аз-Зайди аль-Бухари, который уже однажды посетил Китай, возвращается туда в 1267 году и преподносит астрономические инструменты в дар двору императора из династии Юань. Персидские ученые пользуются монгольским миром, чтобы внедрить в Китае алхимию, математику, медицину, фармакологию и даже евклидову геометрию. Таким образом, Китай позаимствовал для себя многое из созидательных способностей персов, как времен позднего зороастризма, так и тринадцатого века.

Китай восстанавливает одряхлевшие творческие способности персов

С другой стороны и сам Китай с седьмого века превращается в исключительно мощный толчок для исламизированного Ирана. Интерес, проявленный персами к Китаю, материализуется, в частности, в средневековой персидской литературе в виде многочисленных упоминаний о шелке, фарфоре и китайской керамике. Персидская поэзия часто ссылается на китайских художников и скульпторов. Китайские принцессы, о которых упоминают персидские стихи, по своей красоте ничуть не уступают греческим царевнам. В области изобразительного искусства китайская пейзажная живопись стимулирует персидских художников эпохи Ильханидов.