Китай: страницы прошлого

«Классические книги содержат истину, которая достигает нашего сознания с помощью языка. Язык состоит из слов. Поэтому учащийся должен изучить слова, чтобы понять язык, и с помощью языка он может понять истину. Когда мне было 17 лет, я решил заняться поиском истины. И я знал, что ее нельзя найти нигде, кроме классических книг и учения Конфуция и Мэн-цзы.

Однако нельзя понять их языка, если мы не изучим прежде всего значение слов. В течение нескольких десятилетий я продолжал изучать слова и с их помощью — язык классических книг. Теперь я уверен, что, изучая таким методом язык, мы сможем познать истину, освещающую восхождение и падение династий, прогресс и регресс общества».

Хотя художественная литература и не входила в программу занятий в старой китайской школе, но многие юноши, научившиеся читать канонические тексты, постепенно знакомились и с любимыми китайским народом произведениями, в первую очередь с популярными романами «Саньгочжи янь и» («Троецарствие»), «Хунлоумын» («Сон в Красном тереме»), «Сиюцзи» («Путешествие на Запад»), «Шуйхучжуань» («Речные заводи»). Такие люди с глубокими знаниями составляли численно небольшую передовую группу средневековой интеллигенции.

Образованные интеллигенты пользовались высоким уважением простого народа, потому что именно они считались истинными носителями конфуцианской морали. Глубокое уважение миллионов людей к знаниям отражено и в китайских пословицах: «Знание — сокровище, которое всегда при владельце»; «Чем растить сына неучем, лучше растить свинью»; «И золото имеет цену, знания же бесценны»; «Большие знания — богатство»; «Пища утоляет голод, знания излечивают от невежества».

По утверждавшейся столетиями традиции каждый образованный человек в Китае воспитывался на конфуцианских канонах, и нельзя было представить себе такой момент, когда изучивший эти книги со вздохом облегчения сказал бы: «Наконец-то я покончил с этим и теперь смогу перейти к изучению другой литературы». Для получения ученой степени необходимо было досконально выучить все те же тексты.

После начального курса обучения юноша мог, если родители имели на это средства, продолжать учебу в уездном и провинциальном училищах, где программа также основывалась на заучивании конфуцианских книг.

Овладение конфуцианской мудростью открывало путь к чиновничьей карьере, а следовательно, и к обогащению. Моральные и материальные стимулы толкали учащегося на преодоление самых невероятных препятствий для того, чтобы стать ученым-чиновником. Понятно, что бедный крестьянин не мог позволить своему сыну долгие годы корпеть над изучением тысяч иероглифов и конфуцианских книг. Это мог сделать только состоятельный человек.

В возрасте 19–20 лет ученик считался подготовленным к государственным экзаменам. По закону к экзаменам допускались представители любых слоев общества, кроме детей цирюльников, актеров, проституток, содержателей публичных домов и слуг. Реальную же возможность предстать перед экзаменаторами имели, как правило, только богатые люди.

Во времена династии Цин существовали три ступени государственных экзаменов на замещение чиновничьих должностей: уездные, провинциальные и столичные.

Экзамены проходили сначала в уезде под наблюдением местного начальника. Выдержавший экзамен получал звание ученика (туншэн). Звание туншэн еще не считалось ученой степенью, оно лишь давало право сдавать дальнейшие экзамены на ее соискание. Только выдержавший еще одни, особые экзамены получал первую ученую степень — сюцай (официально эта ученая степень называлась шэньюань). Экзамены на степень сюцая проводились раз в три года в столицах провинций в специальных палатах под наблюдением опытных экзаменаторов и обставлялись весьма торжественно.

Чтобы получить ученую степень сюцая, соискатель должен был сочинить стихотворение в шестьдесят слов (с пятисложной или семисложной строкой), написать сочинение о каком-либо древнем событии и трактат на отвлеченную тему с использованием цитат из классических канонов.

Ставшие сюцаями готовились к отборочным испытаниям на получение следующей ученой степени.