Китай у русских писателей

Всюду в ярко освещенных скверах и парках из репродукторов лились советские песни на русском и китайском языках. В парках для гуляющих – всевозможные развлечения и зрелища. Там выступают акробаты, там – борцы, там – фокусники, жонглеры, там поет хор, там читают с эстрады юмористические рассказы. Вот на большую танцевальную площадку, зеркально поблескивающую под лучами «юпитеров», выбегают из гримировального павильона китайские парни и девушки в нарядных украинских костюмах и лихо пляшут под духовой оркестр «гопака».

– Кум, – спрашиваю я редактора «Радянськой Украины» Прикордонного, достающего опять из кармана носовой платок, – ты, кажется, плачешь?

– Та вже тричi ревiв…

* * *

И вот последний этап наших поездок и полетов по Китаю – Дальний, Порт-Артур. Китайские товарищи, понимая нашу русскую душу, предложили нам в конце маршрута посетить места, где каждая сопка от подножия до вершины залита кровью русских солдат и каждый камень говорит об их мужестве.

В Порт-Артуре мы повидались с нашими офицерами и солдатами, которые скоро совсем покинут эти края, передав все сооружения военно-морской базы Народно-освободительной армии и флоту Китая. Поднимались на гору Перепелиную, откуда вся панорама героической обороны Порт-Артура видна, как на карте. Были на Электрическом утесе, ездили к форту № 2, где погиб душа порт-артурской обороны генерал Кондратенко. Все сохранилось там, как и было, когда в блиндаж угодил японский снаряд крупного калибра. У развороченных взрывом тяжелых плит бетона до сих пор находят ржавые осколки снарядов. Были на военном кладбище, где вдруг такой Россией повеяло на нас. Русские имена на памятниках с незабываемой датой «1904 год», невысокие корявые акации, уже потерявшие листья, какая-то наша очень знакомая деревенская трава на дорожках между могилами, свист осеннего холодного ветра в голых ветках деревьев.

…Снова Пекин. День дорожных сборов. Прощание с друзьями, которых нажил в Китае и с которыми трудно теперь расставаться. Вот такие они и есть, дальние путешествия. Много удовольствий, много видишь нового, интересного, незаметно пролетают дни, и вдруг под конец чувствуешь, что тебе немножко грустно, и домой уже пора, и уезжать как-то не хочется, и жалко с кем-то расставаться, и не знаешь, доведется ли тебе еще когда-нибудь встретиться с ним. При первой же высадке из самолета в Пекине я встретился с Лю Биньянем, пекинским журналистом, коммунистом, и как сели мы с ним на аэродроме в одну машину, так и не расставались почти все время. Сказать, что он был моим постоянным переводчиком во всех городах, на всех литературных беседах с китайскими журналистами и писателями, – этого мало. Ведь когда приходилось делиться с китайскими товарищами своими мыслями о книгах, об их роли и месте в нашей жизни, мечтами о подлинно великой литературе, не отстающей от великих дел народа, литературе – разведчице самых глубинных жизненных процессов, боевой помощнице партии в трудной работе по воспитанию коммунистического человека, о такой литературе, чтоб сбылось наконец страстное желание Маяковского: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо», – чувствовалось, что это и его, Лю Биньяня, мысли, мечты. Он не просто переводил чужие слова, он говорил их от себя, от своего сердца, от своих убеждений. Он знает советскую литературу не меньше, чем свою родную, китайскую, и любит ее, и желает ей могучего расцвета. И как трогательно заботился он о нас всюду в пути и на месте прибытия, как старался показать нам все, что только можно успеть осмотреть за малый срок в огромном Китае, чтобы ни один час нашего пребывания в его родной стране не был потерян нами без пользы для будущих наших рассказов и очерков о ней. Спасибо, дорогой друг Лю Биньянь, за все!

1954, октябрь – ноябрь

Б. Галин

Известный в свое время журналист, военный корреспондент и очеркист, в 1957–1966 гг. член редколлегии «Литературной газеты», Борис Абрамович Галин (Рогалин, 1904–1983) был в Китае осенью 1956 г. в делегации вместе с Б.Н. Полевым и С.П. Залыгиным. В результате их полуторамесячной поездки по стране Галин написал книгу «Крепкая завязь. Китайские очерки» (М., 1959, позже не переиздавалась), из которой ниже печатаются отдельные главы.

Из книги очерков «Крепкая завязь»

ЕСТЬ В ПЕКИНЕ СТЕНА

Стена эта особенная – она опоясывает прекрасный памятник китайского зодчества – Храм неба.

Однажды я поехал с молодым моим другом Хуаном в старый пекинский парк, в глубине которого расположен Храм неба. Мы не торопясь шагали среди величавых вековых кедров и сосен, окруженных, в свою очередь, молодой зеленой порослью.

В путеводителе есть такие строки: «Пройдя ворота второй стены и углубляясь в гущу деревьев, вы сразу почувствуете тишину и ощутите даже некоторую торжественность при подходе к самому храму».

В южной части парка возвышается над землею громадный мраморный алтарь. Он открыт со всех сторон и называется «Круглый холм».