Китай у русских писателей

– Как это может быть!.. О! так вы не знаете Китая!.. Там ничего нельзя скрыть или переиначить; все делается по законам, все верно и неукоснительно следует вечным и непреложным правилам… высшие местные начальства присылают донесения свои прямо государю, тот передает их в надлежащие государственные советы и коллегии, которые, разобрав и обсудив дело, представляют его в виде доклада вторично богдыхану, и на следующий же день этот самый доклад с решением государя выставлен на стене публичной залы, куда все приходят читать его, списывать для себя, для знакомых или для печати… За малейшую погрешность против формы или против истины виновные, несмотря на сан, значение и милость, подвергаются жесточайшим наказаниям…

– А если формы так хорошо закрывают истину, что и сам богдыхан до нее не добьется при всем благом своем намерении?..

– В Европе – пожалуй!.. Доказательство тому – английские выдумки. Но в Китае… Нет, никогда!.. Это там невозможно. О, вы не знаете Китая!.. Не знаете удивительного китайского порядка… во всем!.. в малейшей безделице!.. Спросите у нас: ведь мы долго жили в Пекине и имели время наглядеться, изучить, сравнить, поверить…

Против такой восторженности нет возражений. Она могла бы идти за невероятность, если бы не повторялась ежедневно при первой встрече со счастливцами всех языков и народов, которые в Китае умирали от скуки, а вырвавшись оттуда, не надивятся мудрой и блаженной стороне, … где чай-дерево цветет.

Но самый уже факт такого восторженного пристрастия, внушаемого страною своим гостям, чрезвычайно примечателен, тем более что гости, как мы сказали, – люди сведущие и положительные. Должно же тут, в этом странном государстве, в этом невообразимом обществе, быть что-то удивительное до очарования, что-то невольно увлекающее к себе европейцев назло всем претерпеваемым ими неприятностям. Растолкование столь редкого нравственного явления важно и для философических размышлений, и для всякого разумного любопытства; и, должно сказать правду, ученый наш синолог с помощью многочисленных творений своих о Китае и китайцах почти уже объяснил нам загадку. Мы, люди темные, не бывавшие в Китае, мы, по церемонному выражению поднебесной учтивости, западные лешие, начинаем уже кое-как понимать Срединное государство – и благо нам, хун-мау-жиням, «рыжим человекам», – едва ли не утешительнее всего в настоящее время созерцать во мгле отдаленнейшего Востока этот незыблемый чертог вечно одинакового, вечно тихого и вечно счастливого человечества, которое своих десяти тысяч церемоний не променяет на все европейские хартии и своей наследственной мудрости не отдаст – и поделом! – за наши прогрессы, усовершенствования и успехи.