Китайская бирюза (СИ)

Башмачков беспомощно оглянулся, и вдруг… поднял руки, принял почти балетную позу и улыбнулся зрителям во все свои 28 зубов. Внезапно он почувствовал себя почти Николаем Цискаридзе на сцене Гранд Опера в Париже. Или, в крайнем случае, Сергеем Филиным. Одним словом, сейчас он вошел в роль звезды Большого Балета.

«Танцуй! Танцуй, Валера! – приказал он сам себе, – давай же, играй роль площадного шута или… или сыграешь в ящик», – не удержался он от каламбура даже на краю гибели.

Теперь на площади стоял уже не Валерий Башмачков, плодовитый сочинитель жутковатых готических романов, а обычный российский турист, принявший «на грудь» гораздо больше, чем обычно, и решивший покуражиться на чужбине.

Башмачков дурашливо пристроился к цепочке танцоров и двинул за ними, повторяя в точности все их движения. Зрители зааплодировали хмельному российскому смельчаку и громко засмеялись. Ободренный Башмачков выхватил у кого-то из толпы глянцевый журнал и принялся размахивать им, словно импровизированным веером. Танцоры двигались в безупречном ритме, сохраняя рисунок воинственного танца. Они растерянно поглядывали на самозванца, не решаясь прогнать его из цепочки. И впрямь на Востоке чтят законы гостеприимства!.. Никто Башмачкову даже замечания не сделал. Наконец хвост «змеи», в котором двигался Башмачков, оказался неподалеку от стоянки такси. Самозваный «танцор» вновь сделал рекордный прыжок, отделился от «своей» фольклорной труппы и во все лопатки рванул к машинам. Там он вскочил в первый же встречный автомобиль и крикнул водителю, как Гагарин: «По-е-ха-ли!».

Каким-то непостижимым образом китайский водила понял его воинственный клич правильно и ударил по газам.

– Ну вот, что я вам говорила, – вздохнула Лина, выслушав уже не в первый раз сбивчивый рассказ Башмачкова. На этот раз – о драматичных событиях на одной из площадей Пекина. Полчаса назад писатель ворвался к ним с Петром в номер, теперь уже безо всяких «цирлих-манирлих», и с порога закричал, что его самого только что едва не зарезали.

– Ну, я так и думала, что следующий на очереди – ваш труп, господин сочинитель, – пояснила Лина со вздохом.

– Предупреждать надо! – проворчал Башмачков.

Понятно, что такой перспективе сочинитель явно не обрадовался. Он и вправду выглядел уже почти готовеньким для отбытия в мир иной: синие глаза его отливали краснотой, как на фотографии со вспышкой, темные кудри были взъерошены, а лицо, прежде загорелое, покрывала мертвенная бледность. После сообщения Лины визитер сделался подозрительно похожим на картинку с обложки его собственного романа. Разве что креста и могилы под луной не хватало для полного сходства.

Лина строго, но с легкой усмешкой взглянула на визитера – так учительница начальных классов смотрит на неисправимого, но обаятельного двоечника, и добавила:

– Причем, как вы сами только что убедились, друг мой, труп может появиться отнюдь не вымышленный, как в ваших готических вымыслах, а самый что ни на есть настоящий.

Петр кивнул, подтверждая сказанное женой, и на всякий случай перевел взгляд на аптечку. «Интересно, осталась ли там еще валерьянка?» – озабоченно подумал он. В последние дни это российское лекарство широкого спектра действия шло в Китае ну просто «на ура». Башмачков поймал озабоченный взгляд эскулапа и изо всех сил замотал головой. Однако едва представил себя в виде трупа на площади, как лицо его еще больше побелело, и Башмачков стал медленно сползать на бок со стула.

Петр привычно накапал в чашку тридцать капель и настойчиво протянул гостю:

– Немедленно выпейте! В противном случае наш разговор будем считать оконченным.

А Лина, почувствовав себя «хорошим» следователем, улыбнулась:

– Да ладно! Делов-то! Не хотите – не пейте! Это ваши проблемы. Главное, Башмачков, «колитесь теперь по полной». Ну, в смысле, сейчас же все расскажите нам. Особенно про массажный салон. И, пожалуйста, без купюр, – потребовала она, пристально взглянув на Башмачка.

– Да уж, какие там «купюры», – вздохнул Башмачков, – у меня они вообще нечасто заводятся…

Даже в эту драматичную минуту беллетрист не отказал себе в удовольствии поиграть словами. Лишь после этого он приступил к жутковатому повествованию:

– Поначалу я решил, что нахожусь в массажном салоне один. Эти китайские куколки так суетились вокруг, так обволакивали своими сахарными улыбками, что я полностью утратил бдительность. Полагаю, вам, женщинам, трудно понять нас, мужчин, в такой пикантной ситуации.

– Ну почему же? – улыбнулась Лина. – от этих восточных красавиц любой мужчина голову потеряет, не только впечатлительный литератор.