Китайская империя

Однако многие китайцы думали иначе. Правительство слабо контролировало тогда даже регулярные части, не говоря уже о местном ополчении, образованном в ходе военной реформы Ван Аньши. Многие отряды продолжали вести войну с чжурчжэнями. Особенно выделялся военачальник Юэ Фэй (1103–1141), уроженец Хэнани – оставшийся в памяти китайского народа как один из самых славных его героев (а также как автор знаменитого комплекса приемов рукопашного боя под названием «Длинный кулак»). Его армия уже одержала несколько побед, и он не собирался складывать оружия.

Но императорское правительство, возглавляемое Цинь Гуем, опасалось, что действия Юэ Фэя спровоцируют полномасштабную войну с чжурчжэнями. И не только этого: не меньше оно боялось того, что самоуправство полководцев перерастет в создание ими своих независимых княжеств, приведет к очередному расползанию государства. Первого министра можно понять, но того, как он повел себя, людская молва никогда ему не простила. Юэ Фэй получил повеление срочно явиться в столицу Ханчжоу, а когда подчинился, был брошен в темницу и тайно казнен. После чего Цинь Гуй мог уже относительно спокойно продолжить предательские (?) переговоры с врагом.

В 1142 г. мирный договор был заключен. Император Южной Сун признавал данническую зависимость от «золотого» царства Цзинь, в знак чего его государство должно было ежегодно выплачивать 300 тысяч штук шелка и 300 тысяч слитков серебра. Граница, делящая Китай, устанавливалась по реке Хуайшуй, что в междуречье Хуанхэ и Янцзы.

Это было еще одним тяжким ударом по национальному чувству. Но спасительной ответной реакцией было то, что китайский народ стал еще больше ценить свою культуру и именно в ней находил свое основное превосходство над варварами (к последним теперь с еще большей, чем прежде, внутренней убежденностью стали относить всех некитайцев).

А бесчестно казненный Юэ Фэй зажил новой, посмертной жизнью. Через 60 лет после его гибели император Южной Сун присвоил ему почетный титул, в его честь был сооружен храм. Полководец стал героем многих преданий, песен, театральных постановок (ясно, какая роль отводилась в них министру Цинь Гую). Вот стихотворение поэта Чжао Мэнфу (1254–1322) «Могила полководца Юэ Фэя»:

Травою зарос могильный курган.
Здесь лежит великий герой.
Безлюдно. Только каменный лев
Охраняет его покой.
Сановники, даже сам государь,
Трусливо бежали на юг.
На севере разве что старики
О свободе вздохнут с тоской.
Однако давно убит Юэ Фэй —
Нет печальным вздохам числа.
Захватили Север чужие войска
И на Юге плохи дела.
Не стоит над озером Сиху
Грустную песню петь —
Красота пленительных гор и рек
Развеять скорбь не смогла.
(перевод И. Смирнова)

Но историческая правда состоит и в том, что, обезопасив себя с севера, Южная Сун вскоре превратилась в благополучное государство, где было место не только экономическому подъему, но и взлетам высокой культуры.

Однако однажды это преуспевание оказалось под угрозой. В 1204 г. несколько высших сановников во главе с Хань Довэем при поддержке части военачальников присвоили себе правительственную власть и затеяли войну с Цзинь. Последовало страшное поражение, и императору, чтобы задобрить своего северного коллегу, пришлось послать ему в красивом ларце покрытую лаком голову Хань Довэя. Тот приказал выставить ее на всеобщее обозрение в храме своих предков в Кайфыне – теперь это была столица чжурчжэньского Цзинь. Новый мирный договор был, разумеется, тяжелее предыдущего.

Монголы

Во второй половине XII в. в Великой степи ускорились начавшиеся за несколько столетий до этого процессы этногенеза, от которых не поздоровилось ни чжурчженям, ни китайцам, ни империи Цзинь, ни империи Южная Сун, ни доброй половине тогдашнего человечества. Отдельные монгольские и тюркские племена образовали спаянную общность, которая на Востоке прославилась под собирательным именем монголов, на Руси зарекомендовала себя как «адские татары» (те самые, хуже которых только незваный гость – будто они пришли погостить по приглашению). Потом приняла участие в зарождении нового народа. Просто татарского, без всяких там эмоциональных эпитетов – нашего собрата по бедам и победам.