Китайская империя

Девочка, которую назвали Бао Сы, выросла красавицей, и ее забрали во дворец. Там она вскоре стала любимой наложницей преемника Сюань-вана – его сына Ю-вана, мужчины глуповатого и слабовольного.

Бао Сы, с ее-то родословной, быстро взяла государя под каблук, заставляя исполнять любую ее причуду. Но что для нее ни сделай – не поймешь, довольна она или нет. Бао Сы никогда не смеялась. И тогда Ю-ван затеял до идиотизма нелепую крупномасштабную потеху: на сигнальной башне был зажжен огонь, оповещающий о нападении на столицу. С башни на башню, с горы на гору сигнал был передан вплоть до самых отдаленных уголков царства. Отовсюду устремились на подмогу войска. Но по прибытии воины оказывались в недоумении, не понимая, в чем дело – никакого неприятеля обнаружить они не могли. Отряды начинали метаться по улицам и площадям огромного города, где сталкивались и перемешивались с ранее прибывшими и вновь подходившими. Толчея, крики, перебранки, драки. Бедлам полнейший. И тут Бао Сы впервые в жизни от души расхохоталась, а ван был счастлив.

Он проделывал такую штуку еще несколько раз, но охотников поверить очередной тревоге становилось все меньше – все меньше радовалась и Бао Сы. Наконец, произошло то, о чем читатель мог уже догадаться, – как в истории про дурака, который забавлялся тем, что кричал «тону», а когда действительно свело ногу – никто не пришел на помощь.

Дело было так. Когда Бао Сы родила вану сына, она ловко опорочила его законную жену, и государыня была лишена своего титула. Потом несколько раз покушалась расправиться с ее сыном, законным наследником И-цзю. Но дядя низвергнутой царицы, могущественный князь Шэнь-хоу, не мог стерпеть таких оскорблений ей и всему своему роду. Он сговорился с вождями нескольких варварских племен, прежде всего, хунну – эти кочевники, успевшие уже прочно оседлать коней, всегда были готовы на лихие дела. Все вместе они обрушились на Цзунчжоу. Ю-ван в страхе приказал дать тревожный сигнал, но простаков, чтобы поспешить на выручку к столице, на этот раз совсем не нашлось.

Город был взят, ван со своей ненаглядной пытались бежать, но их настигли. Государь был убит, Бао Сы, благодаря своей неувядающей красоте, оказалась в гареме одного из варварских вождей. На трон, с согласия всех князей, был возведен наследник И-цзю, принявший имя Пин-вана.

Пин-ван после всего произошедшего понимал, что его столица находится в слишком большой близости от усилившихся варварских племен и теперь практически беззащитна перед их вторжениями. Поэтому в 771 г. до н. э. он со всем своим двором перебрался восточнее, вниз по Хуанхэ, в Лои – поближе к центру своего государства. «Чтобы избавиться от нападения жунов» – как говорилось в указе. Сделал то, на чем настаивал еще мудрый Чжоу-гун, имея в виду не столько кочевников – «жунов», сколько своих же чжухоу, чьи амбиции всегда нуждаются в присмотре.

Но это был уже запоздалый шаг. Чжоуский ван стал государем, не обладающим сколь-нибудь значимой военной силой. Тем не менее, он продолжал пользоваться непререкаемым духовным авторитетом, Мандатом Неба. В Поднебесной все признавали, что это благодаря его ритуальному общению с Шанди и прочими божествами, благодаря его унаследованному и благоприобретенному дао поддерживаются мировая гармония и порядок в государстве. Только его утверждение делает княжеский титул и княжескую власть законными – пусть эта процедура и становится все более формальной. Такое почтение к духовной санкции государя стало одной из характерных черт эпохи Восточного Чжоу. А эпоха Западной Чжоу закончилась в 771 г. до н. э. – с переездом Пин-вана в Лои.

Женщина в старом Китае

После уже состоявшихся встреч с такими персонажами, как Та-цзы и Бао Си, уместно, перед тем, как двинуться дальше по временной шкале, поговорить немного о положении китайской женщины в обществе – к тому времени его основные черты уже определились.

Помимо этих своенравных и вообще специфических дам, мы упоминали и о тех бедолагах, что отправлялись вслед за своим господином в мир иной, и о скромных труженицах, коротавших зимние вечера за ткацким станком (говорили и о героинях мифологии – но они особая статья).

Что касается первобытных дикостей в виде умерщвления вдов и служанок – общепринятым обычаем это перестало быть довольно рано, хотя рецидивы и случались. Были и случаи добровольного ухода вдовы вслед за мужем, во многом благодаря влиянию традиций кочевых народов. В широком общественном сознании такое могло ставиться в положительный пример – но, думается, скорее не как руководство к действию, а как повод пристыдить малосознательную жену или невестку – вот, мол, какие бывают. Хотя еще в конце XIX века выдавался за достоверный рассказ о том, что девушка была заочно обручена, а когда ее суженый неожиданно скончался – без тени сомнения легла в ту же могилу, куда опустили гроб жениха, которого она так ни разу в жизни и не повидала.