Китайская мифология. Энциклопедия

По справедливому замечанию Э. М. Яншиной, «драконы занимают настолько большое место в мифологических воззрениях древних китайцев, а связанные с ними представления настолько важны, что необходимо остановиться на их культе особо».

Вероятно, первоначально тотемами древних племен служили ящерицы или змеи, которые постепенно преобразились в драконов — животных с длинным телом и головой, увенчанной рогами, как свидетельствует изображение на гадательной кости эпохи Инь. Драконы почитались как олицетворения и покровители водной стихии — рек, источников, озер, дождя и прочего, то есть как «хозяева природы». Дракон Инлун, победитель Чию и Куафу, олицетворял дождь; дракон Цзяо приносил «небесную влагу»; дракон Лун-ван (поздняя архаика) повелевал морями и реками.

В образе драконов представлялись божества рек. Так, бог реки Хуанхэ Хэбо, побежденный Лучником И, имел, как утверждается в «Каталоге гор и морей», змеиные тело и хвост и человеческую голову. Поздняя традиция (комментарии к «Вопросам небу» Цюй Юаня) называет драконов в числе атрибутов Хэбо. Причем драконов — речных богов, как следует из мифов и преданий, изрядно опасались — ведь их гнев вызывал разливы и наводнения; в одном трактате говорится, что виновником потопа, который сумел усмирить Юй, был именно дракон, да и всемирный потоп, который обуздывала Нюйва, был вызван драконоподобным богом Гунгуном (или Черным Драконом).

Кроме того, драконы и змеи выступали как хтонические животные, связанные с землей и ее силами. Так, имя одного из богов земли, Гоулуна, переводится как Кривой Дракон, а атрибутами многих богов плодородия, по «Каталогу гор и морей», выступали змеи и драконы: у Куафу в руках две змеи, Гоуман (Вьющийся Терновник) ездит на двух драконах; по Ван Чуну, в обряде вызывания дождя обращались к земляному дракону. Словарь «Шовэнь» сообщает, что весной драконы поднимаются в небо, а осенью опускаются в пучину.

Дракон. Бронза (IV в. до н. э.).

Со временем представления о «стихийной злобности» драконов изживались, и дракон-лун стал восприниматься исключительно как благое, даже благостное существо, приносящее не только живительную влагу, но и успех, богатство, удачу.

Прежде чем закончить этот очерк древнекитайской мифологии, необходимо упомянуть о такой ее составляющей, как мифы и предания о чудесных животных, которыми, к примеру, пестрит «Каталог гор и морей». Эти животные, вполне вероятно, обладали божественной сущностью, многие из них так или иначе принимали участие в создании и устроении мира, а впоследствии становились духами местностей. Так, например, животное чжанъю, «похожее на обезьяну, но с четырьмя ушами», возможно, являлось локальным божеством воды, поскольку о нем говорится: «Где его увидят, в той области или уезде быть большому наводнению». С водой очевидно связана и рыба чжуань, «похожая на лягушку, но со щетиной»: «Когда ее увидят, быть в Поднебесной большой засухе». Птица Циньпэй, похожая «на орла с черными разводами, белой головой, красным клювом и когтями, как у тигра», напоминает ирландских богинь войны Маху, Бадб и Морриган: появление этих богинь в облике воронов, как и появление птицы Циньпэй, предвещало войну. Следует также сказать о таких животных, как шижоу и байцзе. Шижоу — это «зрячая плоть». Юань Кэ описывает его так: «Это живое существо, совершенно лишенное костей и конечностей, представлявшее собой только ком мяса, несколько напоминавший печень быка, но с парой маленьких глаз. Это странное существо люди считали самой прекрасной пищей, так как его мясо нельзя было съесть без остатка: съешь кусок, а на этом месте вырастает такой же. И шижоу вновь обретает прежнюю форму. Для великих предков, покоившихся в земле, оно служило никогда не истощающейся пищей, и если это чудище было под рукой, то не приходилось задумываться, чем наполнить желудок». Что касается байцзе, это был говорящий зверь, наделенный всеведением; последнее обстоятельство заставляет предполагать в нем духа знания. Как сказано у Юань Кэ, зверю байцзе «были ведомы все духи небесные и бесы земные. Он знал наперечет всех оборотней (в которых превратились неприкаянные бродячие души),[41] живущих среди гор, лесов, рек и озер. Он мог, не перепутав, назвать, какие оборотни, духи и чудовища живут на такой-то горе, какие оборотни и драконы водятся в такой-то реке, какие шутки творит нечистая сила на дорогах и что за оборотни и духи-волки бродят по могилам». По мифу, правитель Хуанди, изловив зверя, позавидовал мудрости байцзе и приказал изобразить на карте всех духов, которых упомянул зверь, и снабдить рисунки подписями. Рисунков оказалось одиннадцать тысяч пятьсот двадцать. И с тех пор Хуанди «стало очень удобно управлять нечистой силой».