Китайская народная литература

Историческое развитие иносказаний. Доциньская эпоха (VI–III вв. до н. э.) стала самым плодотворным для народных иносказаний периодом. В это время представители интеллигенции Китая (так называемые ши. – Примеч. авт.) поддерживали довольно тесные связи с трудовым народом. В своих трудах, в которых толковалась художественная и историческая проза, они часто пользовались народными иносказаниями для разъяснения различных учений. «Чжуан-цзы», «Хань Фэй-цзы», «Люйши Чуньцю» («Вёсны и осени господина Люя»), «Чжаньго цэ» («Планы Сражающихся царств») – во всех этих книгах используется довольно много народных иносказаний доциньской эпохи. В то время они начали играть большую роль в свободных дискуссиях ученых. Многие иносказательные повествования постепенно обретали законченный вид благодаря непрерывному распространению в устной или письменной форме.

Иносказания доциньской эпохи очень разнообразны. Одни, очевидно, являются результатом коллективного творчества трудового народа, отражают трудовую жизнь («тянуть ростки, помогая расти», «сторожить пень в ожидании зайца» и т. д.). Они были широко распространены, поэтому в книгах иногда встречаются разные вариации одного и того же иносказания. Другие, которые предположительно являются авторскими, сильно изменились после того, как были записаны или использованы учеными, которые либо дали им свое толкование, либо в той или иной степени отошли от первоначального значения. К примеру, иносказание «повар разделывает коровью тушу». Чжуан-цзы использовал это иносказание в качестве иллюстрации философских принципов идеализма: «не имеющее утолщения проникает в щель» – он говорил о ноже мясника, который «не имеет утолщения» и точно проникает в щель между сочленениями в теле животного и в результате остается острым на долгие годы. Так Чжуан-цзы объяснял понятия души и тела и их взаимозависимость. В главе «Контроль над частями» сборника трактатов «Гуань-цзы» на примере рассказа о мяснике, который за утро зарезал девять коров и чей нож остался таким же острым, так как он наносил удар по самому уязвимому месту, объясняется способ ведения войны через нападение на слабо защищенное место. В главе «О понимании» из книги «Люйши Чуньцю» это иносказание, а также история о Бо Лэ, оценивающем коней, говорит о необходимости иметь союзников по духу. В книге «Хуайнань-цзы» помимо мясника появляется еще и повар: «Разделыватель туш за одно утро заготовил девять туш, а нож его по-прежнему рассекал волосок. Повар пользовался одним ножом девятнадцать лет, а он оставался острым, будто только что заточен». Цзя И в «Чжи ань цэ» («Планы установления порядка») говорит, что мясник за утро зарезал не девять коров, а двенадцать, но нож не затупился. По мере того как это иносказание записывалось, изменялись не только детали сюжета, но и первоначальное значение.

Большая часть доциньских иносказаний превратилась в идиомы – чэнъюи. Они довольно одназначны, но и здесь возможны исключения. Например, идиома «утром – три, а вечером – четыре» (в знач. «непостоянный». – Примеч. пер.) встречается и в «Чжуан-цзы», и в «Ле-цзы», и в других книгах. Изначально эта история высмеивала хитрость господствующего класса, который обманывал простых людей, создавая лишь видимость перемен. Здесь рассказывалось о человеке, который ухаживал за обезьянами и решил начать экономить на еде для них. Обращаясь к обезьянам, он сказал: «Сейчас туго с деньгами. Хватит ли вам трех желудей утром и четырех вечером?» Обезьяны были очень недовольны. Тогда он снова заговорил: «Хорошо, поступим по-другому: утром четыре желудя, вечером – три. Так сойдет?» Обезьяны обрадовались. «Утром – три, вечером – четыре» по сути то же, что и «утром – четыре, вечером – три», но стоило лишь перевернуть фразу, и обезьяны поняли ее по-другому. В «Ле-цзы» об этом говорится: «Мудрый своей мудростью заманивает простаков в клетку». Тогда подобный подход отождествлялся с прогрессивным взглядом на управление, но сейчас мы видим в этой истории разоблачение того, как феодалы дурачили простой народ. Сегодня это иносказательное повествование не распространено, оно превратилось в идиому «утром – три, вечером – четыре», которая используется для передачи буквального смысла – недостатка постоянства, что совершенно не совпадает со смыслом первоначальной истории.