Китайская принцесса

Мне неизвестно было только ее имя, и я никогда не видел ее в лицо. Свое имя она назвала сама, ибо никто не представил нас друг другу. Ее лицо явилось мне в отблеске луны между двумя наплывами теней, за которые цеплялись кружева старинного вальса. Она так походила на образ из моих снов, что я тотчас узнал ее.

- Лелиа...

Я назвал ее по имени в первый же вечер. Мы вместе ушли с приема, который устроил один из друзей бразильца в саду Булонского леса, и я проводил ее до порога дома.

- Вам, разумеется, известно, что мы встретимся снова, - сказал я ей, когда мы расставались.

Моя уверенность подтвердилась на следующее же утро при первом взгляде, брошенном на газету. Никогда еще согласные так радостно не толпились вдоль длинной линейки, разделявшей их дружественные группы. Никогда еще гласные, разбросанные, подобно отступающим в панике войскам, не играли столь ничтожной роли в алфавите. Мой взгляд скользил вдоль напечатанной колонки, где были собраны новости о железнодорожной катастрофе, страшном пожаре, угрозе войны, убийстве и резне, а буквы, собравшиеся на краю этих дымящихся строчек, составляли нежнейшие послания:

- Она думает обо мне...

- Ты увидишь ее вечером...

- Ты будешь ее возлюбленным...

К чему приводить подробности моего счастья? Любовные откровения счастливчиков часто надоедает слушать, тогда как изложение любовных передряг всегда встречает у собеседника больший интерес, чем описание блаженства, которого многим не дано узнать. Таковы мужчины, если о них судить по мне самому.

Поэтому я и пропущу рассказ о нескольких упоительных неделях, чтобы подойти к тому, что способно пробудить любопытство читателя, не вызвав с его стороны чувство зависти.

Лежа не в своей постели, я проснулся однажды под звуки арии из оперы "Богема", доносившейся из соседней комнаты. Будучи сама нежность и красота, в сочетании со всеми другими возможными женскими достоинствами, Лелиа, при ближайшем рассмотрении, обнаруживала лишь один небольшой недостаток: она была певицей и мечтала выступать в Комической опере. Спешу сказать, что этот недостаток мог бы выглядеть таковым лишь в глазах беспристрастного судьи. Для меня же, подчиняющегося законам, чтимым любовниками, чья страсть не имеет границ, утренние часы обладали бы большим очарованием, если бы их мирное течение не нарушалось музыкой Массне или Леонкавалло.

Подчас, одетая в легкий пеньюар, Лелиа, прервав вокализы, входила в комнату, где я притворялся спящим, чтобы разбудить меня поцелуем. Сегодня, когда она появилась, глаза мои были открыты.

- О чем ты думаешь?

- О том, что называется чудом, - ответил я. - Разве не чудо наша встреча? Ты родилась в Алжире, а я в Париже, близ Порт-Сен-Дени. В момент твоего рождения я, возможно, играл после школы на улице.

- Я родилась в одиннадцать часов вечера, - сказала она.

- В этот час я спал на своей железной кровати с медными шарами. Возможность грядущей любви между спящим мальчуганом и красивой девочкой, в которую превратится новорожденная, была самой незначительной. Если бы ангел вздумал держать пари на эту возможность, божественный букмекер не шибко рисковал бы, приняв у него ставку в размере десять миллионов против одного. И тем не менее ангел бы выиграл.

- Разве это не чудесно? - спросила Лелиа смешливо.

- Чудесно и тревожно. Чудесно для того, у кого ничего нет и кто надеется, что шанс обрести неожиданное состояние никогда не исключается из теории вероятности. Но может ли мужчина, как я, уже обладающий сокровищем, быть уверенным, что у него его не похитят?

Почему я сказал это? Лелиа ушла, бросив напоследок улыбку, и я остался один, смущенный продолжавшим звучать во мне эхом собственных слов. Рядом как раз лежала газета. Я поспешно развернул ее и убедился, что сегодня перевес не на стороне согласных.

- Есть ли у меня основания для беспокойства?

- Вероятно, - ответила буква "е".

- Это касается нашей любви?

И тотчас другое "е", а затем и "а" и "у" соединили свои силы, чтобы подтвердить обоснованность моего беспокойства. Группами по две и по три гласные выстраивались по вертикальной линии, и между ними терялись некоторые редкие согласные, бессильно и без всякого смысла фигурируя в парном сочетании и глядясь дрейфующими обломками кораблекрушения или останками моего разрушенного счастья.

Напевая, Лелиа вошла в комнату.

- Я не смогу с тобой ужинать сегодня вечером, дорогой. У меня хорошие новости, - сказала она, присаживаясь на постель.

И, сделав паузу, чтобы подчеркнуть значение своих слов, важно произнесла:

- Я ужинаю сегодня с администратором Комической оперы.