Китайская роза

– Кроме вашего вопроса об этой девушке, вас, по-видимому, интересуют еще два вопроса касательно судьбы Лидии Эвенс и моего сына. Эти три вопроса тесно переплетаются и связаны между собой. Я продолжу рассказ моего сына и расскажу вам то, что он не написал в своем письме, и то, что удалось выяснить при помощи моих людей, которых я подбирал с особой тщательностью, так как это дело касалось моей семьи. Мой сын Чен знал Лидию Эвенс. Когда ей было 15 лет, она прибыла в Китай со своей матерью и отцом, который погиб в мятеже одной из войн, поднятых так называемыми «тайными обществами» против власти. Мятеж был тогда жестоко подавлен, и погибло много китайского населения и несколько европейцев, среди них и был отец этой девушки – Лидии. Мать осталась с ней одна, и собиралась уже покинуть страну, как вдруг… Вы понимаете, я не всегда был добропорядочным служакой и часто работал на два лагеря, на бандитов и власть, иначе я бы не выжил. В общем, мне дал задание мой босс, чтобы мои люди прислали ему в качестве подарка молоденькую девушку, чистую и невинную. Он сам выбрал ее. Наверное, он где-то видел ее на улицах Гонконга. Я тогда работал офицером полиции в этом городе. Мои люди похитили эту рыжеволосую девушку и передали ему. Что случилось с ее матерью, я не знаю, скорее всего она не нашла ее и покинула страну, уехав к себе в Европу. Девушку звали Лидия Эвенс по фамилии отца. Через некоторое время моего босса при загадочных обстоятельствах нашли мертвым в его комнате, его тело висело подвешенным к потолку. Мои люди выяснили, что его сперва задушили, а потом повесили, инсценировав самоубийство – такое убийство было выгодно многим кланам. Пятнадцатилетняя Лидия попала в мои руки вместе с дюжиной проституток.

Времена менялись и люди приспосабливались к ним. У меня появился новый босс и новая должность, я переехал в Нанкин. Лидия же была очень красива, и я решил не без помощи босса, что она нам послужит шпионом. Мы подготовили ее как гейшу, и она выполняла самые разнообразные поручения: от полезной информации, переспав с нашими врагами, до убийства нежелательных конкурентов. Со своим делом она справлялась отлично. Мы дали ей прозвище: «огненный дракон». Она работала на нас пять лет. По-видимому, мой сын видел ее рядом со мной и скорее всего даже общался с ней. Все шло хорошо, дела шли вверх, пока мне не начали докладывать мои люди, что среди моих людей появился шпион. Я долго искал его, погибли невинные и преданные мне люди. И, наконец, нашел.

Я начал догадываться о том, что Лидия ведет за моей спиной свою игру и подставляет моих людей. Но, как только я приказал следить за ней своим людям, она таинственным образом исчезла, убив того, кто должен был в тот день проводить за ней слежку. Мои люди искали ее повсюду, но все результаты были тщетными. Это было то время, о котором шла речь в письме моего сына. Она скрывалась в той деревне и забеременела от этого крестьянина, а потом поехала в город. Вот тут-то ей и не повезло, один из полицейских узнал ее и доложил моим людям. Все произошло молниеносно и профессионально, она оказалась в моих руках.

Она много знала, и я не мог сохранить ей жизнь. Конечно, я тогда ничего не знал, о том, что у нее есть ребенок, но и она хранила это втайне от нас. Я лишь выяснил, что она хотела покинуть Китай.

С одной стороны, я должен был убить ее, с другой стороны, ее имя и описание были в розыске у полиции, поэтому я пришел к единственному верному для меня решению. Ее расстреляли вместе с другими проститутками как саботажников и врагов, уродующих своими поступками и образом жизни китайский народ, несущие своими действиями оскорбление духовности и высоким идеалам буддизма и конфуцианства.

Мой сын Чен узнал об этой казни, тогда ему исполнилось восемнадцать, по-видимому, это и послужило поводом к его бегству и стремлению с юношеской наивностью к свободе.

Если бы я тогда знал, что этот мой подарок, этот чертов золотой портсигар перевернет сознание моего юного сына и отберет его у меня. Никто и ничто не изменит путь дао, предписанный самой природой и направляющей душу на путь, далекий от людского понимания, в разрез всем людским законам и устоям.

Услышав имя казненной мною женщины – Лидии, которую он знал, он, вероятно, пришел к единственному заключению: он сам виновен в смерти отца этой маленькой девочки, а его отец, то есть я, забрал жизнь ее матери. Таким образом, мы оба приложили, независимо друг от друга, свою руку к ее участи и обрекли этого невинного младенца на верную смерть или кошмарное существование, полное унижений и нищеты.

С тех пор, как убежал мой мальчик, я не находил покоя и все время искал его следы. Мои люди обыскали весь город Сянфан, а также Шиянь. Но, увы, его никто не видел. В окружающих деревнях о нем тоже не слыхали.