Китайские народные сказки

В сказке-легенде о царе-удаве отразились очень древние в своей основе представления об очищении земли от страшных чудовищ. Такие рассказы у китайцев некогда связывались с образом мифического стрелка И, который избавил людей от злого людоеда-быка яоюя, страшного кабана фэнсы, удава дафэна и клыка-бурава цзочи. Подобно ему, герой легенды «Царь-удав» убивает страшных змеев, стерегущих жэньшэнь. Использованы в легенде и многие мотивы волшебной сказки - юноша совершает подвиг лишь благодаря чудесным помощникам: вороне, птичке банчуйняо, мальчику-жэньшэню, духу березы.

Архаичность сказов о жэньшэне объясняется, видимо, тем, что сказы эти бытуют в основном среди самих искателей, а возможно и тем, что искатели целебного корня часто встречались в горах и лесах с представителями других, уже тунгусо-маньчжурских народов (нанайцев, удэгейцев, маньчжур), устное творчество у которых гораздо архаичнее, чем у китайцев.

Завершают сборник три чрезвычайно распространенные в Китае легенды. Самая древняя из них - повествование о Волопасе и Ткачихе. Впервые мы находим этот сюжет в китайской поэзии начала нашей эры. В варианте, вошедшем в данный сборник, соединились многие сказочные мотивы: и история о разделе имущества между братьями, и эпизод с кражей одежды у спустившейся с неба девицы-голубки, и испытания молодого зятя у злого тестя. Древнему преданию о звездах Пастуха из созвездия Орла и Ткачихи из созвездия Лиры, разделенных Млечным Путем, здесь придан облик привычной волшебной сказки.

Аналогичные изменения заметны и в «Сказании о Мэн Цзян-нюй». Старинное предание о женщине, разрушившей своими слезами Великую Китайскую стену, известное нам уже по обработкам VIII-IX веков, получает в поздних прозаических вариантах чисто сказочное оформление (прибавляется начало, описывающее чудесное рождение героини из тыквы, предание о волшебном кнуте императора Ши-хуана).

Третье из этих сказаний («О Лян Шань-бо и Чжу Ин-тай») сложилось, видимо, к VIII-X векам. Оно явно более позднее и, за исключением концовки, совсем бытовое. В нем рассказывается о любви девушки, переодетой юношей, к своему школьному товарищу. Тема эта тысячекратно перелагалась в драмах разных веков и местностей. Пьесу о разрушенной, вопреки воле молодых людей, трогательной любви показывал в нашей стране в 1955 году театр шаосинской музыкальной драмы. В этой легенде с особой художественной силой выражен протест против жестокости родителей, насильно выдававших дочерей замуж. Трагически разрушенная любовь - постоянная тема многих очень поэтичных китайских легенд.

Все эти легенды давно вошли в народное сознание. У Шаньхай-гуаня, небольшого городка, где начинается Великая стена, вам покажут в море огромные камни. По преданию, именно здесь и утопилась верная памяти мужа Мэн Цзян-нюй. В провинции Шэньси есть развалины храма, где сохранились статуи Мэн Цзян-нюй и ее мужа. На протяжении веков в народе отмечали седьмое число седьмой луны как день встречи Волопаса и Ткачихи. В окрестностях Шанхая народ давно уже зовет желтых бабочек Лян Шань-бо, а черных - Чжу Ин-тай. Храмы в честь этих героев можно увидеть в разных концах страны. И, конечно же, эти сюжеты были излюбленными на красочных новогодних лубках.

Легенды, так же как и сказки различных жанров, являют нам своеобразие устного народного творчества китайцев и вместе с тем свидетельствуют, что китайский сказочный эпос не есть явление уникальное. Напротив, китайские сказки - национальный вариант общемирового сказочного творчества, развившегося на базе весьма сходных для большинства народов первобытных представлений и верований. Едва ли случайно, что наиболее популярны во всех провинциях Китая те сюжеты, которые с детства хорошо знакомы и нашему читателю. Такова история про лису и трех девочек, удивительно похожая на сказку «Волк и семеро козлят», сказки об испытаниях зятя в царстве тестя, напоминающие историю про царевну-лебедь; «Жених-змей» - вариант «Аленького цветочка», и многие другие.