Китайские народные сказки

— Не возводи, дядюшка петух, на меня напраслину, — стала оправдываться сороконожка. — Ты сам отдал дракону рога. А я просто так за него поручилась. Кто бы мог подумать, что братцу дракону доверять нельзя? Знай я это раньше, не стала бы за него ручаться.

— Что же теперь делать? — спросил петух, смиряя гнев.

— Я ведь сказала, что делать. Признать, что тебе не повезло, если дракон так и не отдаст рогов. Сам виноват. Прежде чем отдавать, надо было хорошенько подумать.

— По-твоему, я сам виноват? — Петух выпучил глаза, выпятил грудь и стал наступать на сороконожку.

— Сам виноват, сам виноват, надо было хорошенько подумать, — ни жива ни мертва твердила сороконожка.

Еще пуще покраснел петух, вытянул шею, клюнул сороконожку в голову. Раз-другой мотнул головой, сороконожку живьем проглотил.

С тех пор петухи каждое лето клюют во дворе сороконожек. А по утрам, только начнет светать, кричат во все горло:

— Лун-гэгэ, цзяо хуань во! Братец дракон, отдай мне рога!

ПРО СОСНУ, ЧЕРЕПАХУ И ТИГРА

В незапамятные времена в неведомом краю высилась громадная гора, а на той горе причудливые камни друг на дружку громоздились. На вершине горы в черной-пречерной пещере жил огромный тигр: шкура пятнистая, глаза выпуклые, на лбу белая мета, а силищи такой, что никто сравниться с ним не мог. Зарычит тигр сердито — земля задрожит, горы закачаются. У подножья горы в бездонной зеленой пучине громадная черепаха жила. Рассердится черепаха, ударит панцирем по воде — забегают, закружатся волны. Вытянет она шею — еще больше станет, в целый чжан[2] с лишком. А на самой середине горы росла сосна в несколько десятков чжанов высотой. Вся искривилась, изогнулась — тысяча лет ей. Изо всех сил старалась старая сосна пошире раскинуть свои ветви — боялась, как бы молодые деревья рядом с ней не выросли.

Хотя тигр жил на самой вершине горы, а черепаха — в глубоком омуте, были они неразлучными друзьями. Не увидятся день, другой — печалятся, трех дней не пройдет — бегут навестить друг дружку. То тигр спустится с горы, то черепаха на вершину поднимется. И всякий раз проходили они мимо старой сосны, частенько о ее здоровье справлялись.

— У-у, э-э, — шумела в ответ сосна, а сама втайне завидовала друзьям.

Не по нутру было ей могущество тигра, не по нраву сила черепахи, но пуще всего досаждала сосне их крепкая дружба. Давным-давно замыслила сосна разлучить неразлучных друзей, вражду посеять между ними, да все прикидывала, как это сделать. И придумала наконец. Только, пока она думала, засохла наполовину и почернела, а иглы ее желтыми стали.

Как раз в ту пору черепаха отправилась на гору проведать своего друга тигра. Добралась она до сосны и только было хотела поздороваться, как вдруг слышит — сосна ее спрашивает:

— Куда путь держишь, сестрица черепаха?

— Иду навестить старшего брата тигра, — отвечает черепаха.

Вздохнула тут сосна, да так тяжко. Подивилась черепаха и спрашивает:

— Ты что это вздыхаешь, сестрица сосна?

А сосна опять тяжко вздохнула и говорит:

— Не советовала бы я тебе ходить к тигру.

Пуще прежнего удивилась черепаха и снова спрашивает:

— Отчего же это ты не советуешь мне идти к тигру?

— Знала бы ты, — тихонько промолвила сосна, — как вчера на вершине горы он тебя поносил, уши бы мои не слушали.

— Как же он меня поносил? — стала допытываться черепаха.

— Могу сказать, а ты не рассердишься? — еще тише, чтобы никто не услышал, спросила сосна. — Так вот, обозвал он тебя головастиком, грозился, как придешь ты к нему, изгрызть твой панцирь и выпить твою желчь.

Услыхала это черепаха, высунула голову и в дикой ярости поползла обратно в свой омут.

А тигр ждал ее, ждал в пещере, да и говорит сам себе:

— Что это сестрица черепаха не идет?

Вышел тигр из своего логова, огляделся вокруг: нигде не видать черепахи. «Пойду-ка сам проведаю ее». Решил так тигр и помчался вниз с горы.

Вдруг слышит — сосна его спрашивает:

— Куда путь держишь, братец тигр?

Отвечает ей тигр:

— Да вот, не дождался я черепаху и сам решил ее проведать.

Вздохнула тут сосна, да так тяжко.

— Ты что это вздыхаешь, сестрица сосна? — подивился тигр.

А сосна опять тяжко вздохнула и говорит:

— Не советовала бы я тебе ходить к черепахе.

Пуще прежнего подивился тигр и снова спрашивает:

— Отчего же это ты не советуешь мне идти к черепахе?

— Знал бы ты, — тихо промолвила сосна, — как она тебя только что здесь поносила, уши бы мои не слушали.

— Как же она поносила меня? — стал допытываться тигр.

Тогда сосна еще тише, чтобы никто не услышал, ответила:

— Обозвала она тебя поганым тигренком. Грозилась, как придешь ты к ней, вгрызться зубами в твои когти, стащить тебя за лапы в воду и утопить.

Услыхал это тигр, рассердился, хвостом махнул и обратно побежал.

Много воды с тех пор утекло, а тигр с черепахой так и не встретились больше. Да только горячий был у тигра нрав. Как вспомнит про черепаху, так злость его разбирает. Не стерпел он однажды, выскочил из пещеры и побежал к омуту.

А сосна рада-радехонька, чуть не смеется. Бежит тигр к омуту и ругается: