Китайский попугай

Иден взглянул на часы. Прошло уже десять минут с тех пор, как Чан вышел. Еще десять – и он отправится к Мэддену, чтобы избавиться наконец от проклятого жемчуга. Поднявшись, молодой человек принялся расхаживать по комнате. Остановился у окна. Под неприютной, холодной луной тянулась серая, безжизненная пустыня, уходя далеко, насколько хватало глаз, на горизонте переходя в такие же неприютные холмы, черные и мрачные. По спине прошла дрожь. «Ну и веселенькое местечко! – пробормотал Боб. – Нет, это явно не для меня. Куда приятнее отражение фонарей на мокрых тротуарах, веселая суета на оживленных улицах большого города. Звон трамваев, толпы людей, толкотня, смех. А это… это безмолвие просто давит!»

И тут вдруг тишину ночи прорезал страшный крик. Боб Иден врос в землю. Крик повторился снова – страшный, душераздирающий: «На помощь! На помощь! Убивают! Брось этот револьвер! Спасите!»

Выскочив из комнаты в патио, Боб увидел бегущих ему навстречу Торна и Чарли Чана. Из дверей гостиной выбежал Мэдден и тоже устремился в патио.

И тут снова тот же крик разорвал безмолвие ночи, но теперь стало ясно, откуда он исходил: не далее чем в десяти шагах от Боба раскачивался на жердочке маленький попугай и самозабвенно орал:

– Брось этот револьвер! Спасите! На помощь!

– Черт бы побрал эту птицу! – выругался Мэдден, тяжело переводя дух. – Извините, молодой человек, надо было вас предупредить. Это Тони – попугай с очень богатым прошлым, как вы только что слышали.

Собрав аудиторию, попугай перестал хрипеть и звать на помощь и, под разными углами зрения рассматривая собравшихся перед ним людей, сменил репертуар. Повисев вниз головой, он занял затем удобную позицию и важно заявил:

– По очереди, джентльмены! По очереди. Не все сразу!

– Это он вспомнил бар, где провел много лет, – пояснил Мэдден и, обратясь к птице, принялся ее увещевать: – Тони, мы тут не стоим в очереди за выпивкой, поэтому успокойся и перестань шуметь.

Потом повернулся к Бобу:

– Надеюсь, попугай не слишком вас напугал? Говорят, в том баре частенько случались перестрелки. Мартин, – миллионер обратился к секретарю, – возьми попугая и запри в сарае, а то он не даст нам заснуть.

Отделившись от стены, к которой в бессилии прислонился, секретарь шагнул вперед. Лицо его, попавшее в полосу света, показалось Бобу еще бледнее обычного, а руки, которые он протянул к попугаю, заметно дрожали. Или это показалось в неверном свете ночной лампы?

Вернувшись в свою комнату и медленно раздеваясь, Боб Иден напряженно перебирал в памяти все подробности только что разыгравшейся сцены. Так ли уж невинно это маленькое приключение с попугаем, каким пытался представить его Мэдден? Жуткий крик все еще звучал в ушах. И действительно ли в баре слышал Тони слова, которые теперь повторял на все лады? Неизвестно, можно ли это назвать фактом с полицейской точки зрения, но собственных ощущений Бобу теперь было достаточно для того, чтобы не настаивать на немедленной передаче жемчуга хозяину попугая. Нельзя было так просто отмахнуться от призыва о помощи, с такой силой прозвучавшего всего несколько минут назад.

ГЛАВА VI С Новым годом, Тони!

Совсем забыв об обещании позвонить с утра пораньше отцу, Боб Иден крепко спал в удобной постели и постыдно проспал изумительное зрелище – восход солнца в пустыне, широко разрекламированный по всем городам и весям, куда только доходит печатное слово. Когда же он наконец проснулся, было уже девять, а окрестности успела затянуть легкая дымка.

Не совсем понимая со сна, где он находится, Боб оглядел комнату. Постепенно в памяти всплыли события вчерашнего дня. Как много, оказывается, может вместить один день! Несколько часов в пути, маленький городок на краю пустыни, «Оазис» и скачущая отбивная, чудесная девушка, поездка с Виллом Холли по вечерней пустыне, светлая, заполненная звуками фокстрота гостиная на ранчо, его разгневанный хозяин, Чарли Чан в мягких туфлях с непонятными то ли предчувствиями, то ли страхами и, наконец, жуткий крик попугая в тишине ночи.

Теперь, при ярком свете дня, куда-то исчезли мучившие Идена перед сном опасения и тревога, казавшиеся ночью такими весомыми. Молодой человек подумал, что, пожалуй, свалял дурака, поддавшись уговорам детектива с Гавайев и собственным сомнениям. Да нет, все вздор, какие тут сомнения? А Чарли Чан – восточный человек и вдобавок полицейский, поэтому все воспринимает с чрезмерной подозрительностью и большой долей скепсиса. Фирму здесь представляет он, Боб Иден, ему и решать. Решать трезво, по-деловому, без излишних эмоций.

Тут тихо приотворилась дверь. В комнату заглянул Чарли Чан.

– Мистер ходить на завтрак, – громко сказал он. – Кто зевать, тот воду хлебать.

Затем китаец осторожно прикрыл за собой дверь и с совершенно несчастным выражением лица неслышно приблизился к постели Боба.