Китайцы. Моя страна и мой народ

Издревле присущие китайцам задушевность и доброжелательность лучше всего отражены в семейных эссе (сяопиньвэнь), этом продукте китайской духовности. Удовольствия праздной жизни являются их вечной темой. Речь идет об искусстве чаепития, вырезании печатей, а также о созерцании изделий из камня, выращивании цветов в горшках, например орхидей, плавании на лодках по озеру, восхождении на знаменитые горы, посещении могил красавиц древности, декламации стихов под луной, любовании грозой высоко в горах. Такие произведения написаны в непринужденном стиле, порой резком и все же мягком, как старое вино, в задушевной и изысканной тональности. Создается впечатление, будто у огонька беседуют друзья. Еще одна особенность стиля сяопиньвэнь — это поэтическая небрежность, сродни одеяниям отшельника. Эти произведения создают образ человека, довольного собой и всем мирозданием. Его богатство нематериально — это эмоции, жизненный опыт и изысканный вкус. Он чрезвычайно наивен, безразличен к внешнему миру, пребывает в мудрой праздности. Он горячо любит простую, но комфортабельную жизнь. Добродушие такого человека наиболее отчетливо отражено в предисловии к роману «Речные заводи», которое ошибочно приписывают автору самого романа; на самом деле оно написано в XVII в. критиком Цзинь Шэнтанем. Это предисловие — прекрасный пример китайского эссе и по стилю, и по содержанию. Его относят к жанру «беззаботности и беспечности», и удивительно, что оно стало предисловием именно «Речных заводей».

Искусство жить считается в Китае «искусством всех искусств», и у нас много знатоков этого искусства. Более молодая цивилизация, возможно, направит все силы на продвижение по пути прогресса, однако государство древней цивилизации, которое, разумеется, много повидало на своем веку, интересуется лишь благоустройством частной жизни. Это акцентирование искусства жить особенно естественно для Китая с его традиционным духом гуманности. Человек благодаря этому оказывается в центре всех вещей, а счастье человека становится конечной целью всякого знания. Но даже и помимо гуманности древняя цивилизация успела разработать свои критерии социальных ценностей, потому что только она знает что такое «продолжительные радости жизни», связанные с органами чувств, — еда, питье, дом, сад, женщины, дружба. Вот в чем суть жизни! Вот почему в старинных городах, таких как Париж и Вена, есть прекрасные повара, первоклассное вино, красивые женщины и замечательная музыка. Человеческий ум, достигнув в своем развитии определенного рубежа, оказывается в тупике и потому, устав задавать вопросы, предпочитает, как Омар Хайям, окунуться в радости мирской суеты. Таким образом, любая нация, если она не умеет на китайский манер вкушать яства и вообще наслаждаться жизнью, является в наших глазах варварской, нецивилизованной.

Некоторые произведения Ли Ливэна (XVII в.) специально посвящены удовольствиям частной жизни и являются карманными справочниками по китайскому искусству жить. В них есть место всему — искусству интерьера, садовому искусству, устройству легких внутренних перегородок, изготовлению женских туалетных столиков, прическам и макияжу, кулинарии (особенно искусству приготовления изысканных блюд). И богач, и бедняк найдут у Ли Ливэна совет, как радоваться жизни, как развеять тоску и скуку, как регулировать сексуальную жизнь, советы по профилактике и лечению болезней. Ли Ливэн делит лекарства на три категории; лекарство, соответствующее темпераменту человека, лекарство, которое необходимо в данный момент, и лекарство, которое человек любит и жаждет иметь. Эта глава содержит больше знаний по применению лекарств, чем лекции по фармакологии в медицинских институтах. Этот драматург-эпикуреец и великий поэт-комик знал, что говорил. Мы покажем далее, насколько досконально Ли Ливэн понимал искусство жить, насколько глубоко он проник в суть китайской души.

Ли Ливэн в сочинении о цветах и деревьях и об искусстве ими наслаждаться так писал об ивах: