Китэгра. Книга 3

У широкого окна, через которое можно было увидеть громадный двор с красивым фонтаном, вымощенный мрамором, стоял древний старик. Коротко стриженные, белые волосы. Пижама висит на нём, как на вешалке. Он сух и высок. В нём ощущается какая-то странная мощь, он кажется могучим и несгибаемым, но стоит присмотреться и видно, как дрожат руки, коими он опирается на резной подоконник. Однако если присмотреться ещё лучше, приглядеться к складкам кожи и дряблой плоти рук, что виднеются из кое-как подвёрнутых рукавов пижамы, становится понятно, откуда взялось это ощущение силы старика. Когда-то давно, его тело обтягивали крепкие могучие мышцы. Он был настоящим гигантом и все кто его знал, не могли поверить, что этот человек посещает спортзал всего раз в неделю. Трудно было поверить, что человек, сложенный как лучшие из спортсменов, спорт не любил и к спортивным снарядам приходил вопреки своей воле. Но он считал, что так нужно для сохранности здоровья и приходил и занимался…

Взгляд ярких голубых глаз, устремлён во двор. Кустистые, белые брови нахмурены – он не звал их и не хотел видеть. Весь двор заполнен этими людьми. Между ними ходит прислуга с подносами, постоянно меняют блюда на длинном столе, установленном у фонтана. Там бегают дети, затаптывая и обрывая клумбы в саду. Сколько их там, людей этих? Старик покачал головой – слетелись стервятники…, трудно поверить, что всё это стадо - его прямые потомки. Расплодились, понимаешь…

-Отец! – Слышит он обеспокоенный крик позади себя. Оборачивается и впервые за эти минуты, на морщинистом лице улыбка, а в ясных глазах, сверкает огонёк искренней радости.

-Ты зачем поднялся? – Кричит она, бегом пробегая через всю комнату и ловко подхватывая его под руку. Он позволяет ей отвести его в кровать и уложить. К сожалению, сделать это сам, он уже не в состоянии. Он бы и у окна столько стоять не стал бы, если б вдруг не понял, что стоит ему отпустить подоконник и шмякнется он на пол.

-Не вздумай так делать! – Резко говорит девушка, поправляя одеяло и садясь на край кровати. – Сейчас принесут лекарства и немного питательного раствора. – Она строго погрозила пальцем. – Съесть надо всё. Понял?

-Конечно. – Скрипит старческий голос. Он долго молчит, глядя на её красивое лицо – так на мать похожа…, его последний потомок. Дочь от женщины, которой уже несколько лет, нет в живых. И единственный из его потомков, кто взялся ухаживать, наотрез отказавшись от любой доли в наследстве…, единственный из его прямых потомков, кто ещё жив.

Он вдруг перестаёт улыбаться, по щеке скатывается слеза – перед глазами проходит вереница лиц. Первая жена, первые дети, первые внуки. Он всех похоронил…, а дальше все лица сливаются. Он не помнит их отдельно, дети внуков и все последующие родственники, словно одно большое размытое лицо, без каких-либо отличительных признаков. Толи стал слишком стар, толи никогда их и не помнил…, взгляд сам собой соскальзывает с лица дочери. Старик замирает, мрачно глядя прямо перед собой.

-Давай я их уже закрою, а? – Сердито произносит она.

-Нет. – Он так резко говорит это, что девушка вздрагивает и тоже смотрит на две картины, подвешенные напротив кровати старика, почти под самый потолок. На одной – он сам. Ещё молодой, крепкий. Там изображён высокий, широкоплечий мужчина, взгляд коего полон мистической энергии. Он мускулист и силён, в его взгляде чувствуется сталь и безумная энергия.

Вторая картина, висит рядом. На ней изображено чудовище – серолицая фигура в чёрном рваном плаще. Глаза-угли, когти на руках и ногах. Оно опирается двумя ладонями на страшную косу, с лезвия которой капает кровь. Существо смотрит с надменной усмешкой и видно клыки…

-Я всё чаще вижу его во сне. – Вдруг произносит старик. – По нескольку раз. Он много говорит. Но я не могу вспомнить ни слова, когда просыпаюсь…

-Может всё-таки убрать эту жуткую картину?

-Нет, не нужно…, - он судорожно сглатывает, - мне кажется, когда я умру, он будет ждать меня там.

-Глупости. – Отмахивается девушка. – Там нет ничего такого. А если есть, ты в Рай попадёшь.

-Хех… - Он улыбается, с грустью, но всё же не пытается переубедить её. Не зачем ей знать всего. Девочке всего тридцать, она видела только последние годы его жизни. Она не знает, каким он был когда-то и как пришёл ко всему этому, к дворцу, к славе, к известности…

Какой-то шум за дверью, вдруг она открывается, и перепуганный охранник вбегает внутрь.

-Мы не смогли их сдержать, простите!

А следом вламывается кучка журналистов, за их спинами мрачные охранники – они бы легко вышвырнули всю эту толпу, но приказа ломать носи и вытаскивать их за шкирки, не было. А по-другому эта свора ничего понимать не умеет и не желает.

-Вы совсем обнаглели??? – Буквально рычит дочь старика, гневно стискивая кулачки.