Китеж уходит под воду (Исповедь мертвецов)

- Не имеет смысла, - Отрезал, грозно распушив усы, замдекана. Хилы, слабосильны, очкасты, замучены учебой и онанизмом. Вам они не подойдут. Да и пьяницы, не приведи господь.

- Ну этого добра не надо, со своими не успеваем разобираться, Оживился морской кадровик. - Пьешь?, - Воткнул перст в Лешку. Тот рта не успел открыть, николаич опередил.

- Нет, можно считать не потребляет. Так, пивко, винцо. Но не часто. Стипендии мы ему не платим, а маман, пардон, держит в строгости, денег выдает только на проезд и завтрак. И то в обрез. Впрочем его девица подкармливает, а деньги они на кино и книги спускают.

Лешка как стоял, чуть не свалился соляным столбом. - Не человек, Николаич - рентгеновский аппарат, магнитезер, Коллиостро, Вольф Мессинг!

Представление закончилось тем, что хитрован Николаич сбагрил таки в училище Лешку, сохранив все ценные кадры для родного факультета, о престиже и успеваимости коего неустанно радел, поддерживая показатели на недосягаемой для других замдеканов высоте.

Так, неожиданно для самого себя, Лешка загремел по спецразнарядке на второй курс военно-морского училища. Для сокращения разрыва в боевой и морской подготовке новичков из студентов не пустили на летние каникулы, а прогоняли три месяца в лагерях доводя до состояния, соответствующего бравому курсанту второго курса.

Первые полгода прошли-пролетели, он и оглянуться не успел. Цукали, жучили курсовые, ротные, старшины, преподаватели. Нормально, без дураков. Спать на лекциях отучили. После знакомства с губой, с нарядами вне очереди, прочими радостями Дисциплинарного Устава, Лешка понял, что по старому жить не получится. Детство закончилось. Времени на встречи с Клавдей почти не оставалось, но она не бросила, ждала. Валялась в одиночестве на диванчике, учебники перечитывала.

Может повзрослела, может остепенилась, может просто занять время решила, но прислушалась к наставлениям мамаши-буфетчицы и, окончив школу, поступила в торговый техникум. Впрочем в редкие встречи они также убегали на лыжах в лес, на последние ряды в киношку, также как и раньше целовались до онемения.

Лешка тянул курсантскую лямку - учился, стоял в нарядах, ходил в караул, в патруль. С общефизической, морской, строевой у него проблем не возникало. Без боязни заделывал в учебном, затопляемом отсеке пробоины, тушил пожары, дегазировал, деактивировал, отражал нападение неведомого противника, выходил в легководолазном котюме из "затонувшей лодки".

Жизнь заставила - одолел и Уставы, хоть чуть не сошел с ума от необходимости читать и запоминать бесчисленные скучнейшие параграфы. Представлявшиеся, до определенного времени, полной ерундой и бессмыслицей. С математикой и английским оказалось все не так плохо, видимо где то в подкорке отложились и адаптированные книжонки, и функции переменного, и курс высшей математики мужеподобной дамы доцента.

Еще легче пошло дело со специальными военно-морскими дисциплинами, их он просто полюбил, засиживался в свободное время в библиотеке читая все, что находил сверх рекомендованного. Тут пригодился английский, легко переводил статьи из иностранных военно-морских журналов и книг. По прежнему, очень нечасто задумывался о будущем. Потому поздно встрепенулся и на красный диплом не вытянул. Когда, по обычаю дурачась, сообщил Клавде, та только вздохнула, но ничего не сказала. Не попрекнула.

В положенное время Лешка с сокурсниками отстоял в последний раз на парадном плацу училища, прошел затем парадным маршем, сменил форменку на пошитый на заказ бело-кремовый китель с золотыми погонами. Выкинул в воздух мичманку, получил диплом, лейтенантские погоны и кортик. Рассчитавшись с училищем, засунул несчитая отпусные в подаренное Клавдей новенькое хрустящей кожи портмоне. Отправил туда же, подъемные и прочие деньги, вышел на улицу с портфелем личных вещей, вздохнул полной грудью и ... оказался в отпуску. Перед убытием на Северный Флот к постоянному месту службы.

Вот так.....

В последний день отпуска солнышко расцветало в беспечном синем небе оранжевой радостной ромашкой. Лешка с Клавдей лежали привычно голыми на пляже, добирая ультафиолета прозапас, на неопределенное время. Когда еще выберешся в Крым. Лоснились коричневыми телами, словно ленивые тюлени на лежке. Загорелые, без пропусков и белых отметин. Клавдя, безмятежно раскинувшись, с закрытыми глазами, урча сытой кошкой, бродила отрешенно тонкими пальчиками по его груди, животу, спускалась к бедрам. теребила, гладила...

- Мне чертовски нравятся твои коричневые, мускулистые, покрытые вызолочеными солнцем волосами ноги, - Мурлыкала, Клавдя. - Словно у античного сатира, или кентавра... Только без копыт...

- Надеюсь и без рогов, - Беззлобно откликнулся Лешка. Он знал за Клавдей любовь к подколам, приводившую иногда к скандальчикам, и старался потакать, не поддаваться на провокации.

- Ну, это не твоя беда..., - Отозвалась Клавдя, - Не мужняя жена.