Киты и люди

Джеймсу было знакомо это чувство сосредоточенности и пустоты. Оно всегда наполняло его перед самыми важными событиями. Перед выполнением особо сложных трюков. Перед боем с соседним племенем туземцев. В тот самый момент, когда людоеды захватили их шлюпку на Пон-Пае. Или тогда, когда он решил станцевать перед ними ирландский танец. Голова становилась холодной, мысли и чувства исчезали. Казалось, его тело само делало то, что необходимо, делало единственно верные шаги. Ввинчивание в коричневатое пятно перед воротами и пристальное всматривание в него привели к тому, что тёмный клочок земли в его поле зрения внезапно вспыхнул. Джеймс понял: нечто незнакомое в нём самом выполняет неожиданное и невероятное действие. Он ощутил, что приближается к этому пятну. Картина становилась всё более светлой, клочок земли стал проясняться. Он увидел вход в тоннель. Почему-то увидел не только его вход, но сразу весь тоннель. Тоннель огромной, неимоверной протяженности. И где-то далеко-далеко, словно на другом конце вселенной, видна светлая точка, конец тоннеля. Ирландцу казалось, что он будто влетает в этот тоннель. Раздались знакомые уже оглушительные звуки трубы. Они повторились несколько раз, постепенно затихая. А потом он услышал совершенно другие, новые звуки. Их оттенки были бархатными и глубокими. Не крик птицы, не рёв животного, не пение баньши. Одни – в низком ключе, другие – в высоком. Низкие – протяжённые, неторопливые, можно было услышать их отдельные ноты. Высокие, совсем короткие, сливались вместе, напоминая очереди из скорострельных пулевых барабанов, которые он видел в Америке. Все эти звуки он воспринимал не ушами, не мыслью, они приходили к нему ощущениями в собственном теле. Звуки, казалось, угрожали ему. Памятуя наказ капитана, Джеймс старался сохранять полное спокойствие. Да и не в его характере было метаться и шарахаться. Звуки – всего лишь только звуки. Ему показалось, что сбоку метнулась вверх огромная крылатая тень, напоминающая бабочку. Перед глазами побежали сферические пузырьки. Он чувствовал – его будто бы бомбардировали ватными шариками. Один из них разорвался перед глазами ирландца и раскрылся. Превратился в лиловый гриб. Гриб подскочил и будто выключил свет. В наступившей темноте Джеймс почувствовал дрожь, неприятные толчки. Ватные пузырьки захватывали его и несли куда-то. И тут он увидел конец тоннеля. Свет. Снова коричневое пятно. Такое же, как при входе в тоннель. Краем глаза он заметил камышинки. Бессознательно остановил на них несфокусированные глаза. Камышинки стояли в бурой лужице, через которую протекал малюсенький ручеёк. Медленное течение заставляло их дрожать. Вода имела окраску почвы пустынной местности. Она завихрялась вокруг камышинок, напоминая развилки или овраги на равнине. Эти складки стали вдруг гигантскими и превратились в гладкую бугристую поверхность. Джеймс крепко спал. Спали и его спутники. Или они были в каком-то другом состоянии, для которого у нас с вами нет названия. Как же далеко перенёс их Нахгваль! Джеймс услышал мягкий неземной звук, напоминающий звук варгана[67]. И тут он увидел прямо перед собой тёмную фигуру. Как он мог не заметить этого старика? Тёмно-коричневый, полураздетый, худой и высохший настолько, что плоть, казалось, отслаивалась от его костей. Тот сидел абсолютно неподвижно, скрестив ноги и полузакрыв глаза. Из одежды на нем была только набедренная повязка и индийская чалма.