Киты по штирборту. Второй шанс

— Понял. — Гюрятинич явно расслабился и, расстегнув верхнюю пуговицу кителя, вдруг предложил. — Может, чаю попьём, дядька Мирон, Кирилл?

— Это дело… а то, понимаешь, сходу огорошил, подозревать в чём‑то начал… — Проворчал Завидич.

Чай принёс тот же матрос, что провожал нас к капитану. Белоснежный фарфор на серебряном подносе, на мой взгляд, смотрелся в интерьерах «кита» несколько… хм… неожиданно, но с другой стороны, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, правильно?

Чай оказался отменным, а выпечка — свежайшей… Они что, её прямо на здешнем камбузе готовят?! Хорошо живёт экипаж «Феникса», ничего не скажешь.

— Скажи, Володя, неужели ты действительно поверил россказням моей дочери? — Поинтересовался Завидич, вдохнув поднимающийся над чашкой ароматный пар.

— Хм… тут, дядька Мирон, просто слишком много всего наложилось. Просьба седьмого департамента, возраст предполагаемого юнца… тринадцать, это не пятнадцать, согласись? Ну и слова Хельги о найдёныше со свалки, тоже сыграли свою роль, не без того. Как‑то уж очень мутно всё получается. Даже с учётом интереса седьмого департамента. — Уже куда более расслабленным тоном объяснил Гюрятинич.

— Кстати, как Хельга вообще узнала о личности кандидата? — Прищурился дядька Мирон, и капитан неожиданно смутился…

— М — м, я вчера получил письмо от контр — адмирала Несдинича. Ну, а когда прочёл фамилию… хотел подшутить над Хельгой…

— Детство в заднице заиграло, да? Владимир, с каких пор письма из седьмого департамента стали поводом для шуток?! — Завидич взъярился не на шутку. — Ты в своём уме, капитан?!

— Мирон Куприяныч, да ну что вы!

— Молчать, щегол! Кирилл, выйди!

Честно говоря, я и сам уже подумывал, как слинять из каюты капитана, чтоб не стать свидетелем грядущего разноса. Такого урона своему авторитету, Гюрятинич мне не простит, точно… особенно, учитывая тот факт, что я буду служить под его началом.

В общем, из каюты я исчез со скоростью звука… и вернулся, лишь когда выглянувший за дверь, дядька Мирон позвал меня… чай допивать, ага. Правда, вопреки ожиданиям, когда я вошёл, в капитанской каюте царила вполне мирная атмосфера, а о бушевавшем здесь урагане напоминали разве что чуть покрасневшие лица собеседников…

— Но под начало Хельги, я Кирилла поставить не могу. — Как ни в чём ни бывало, заговорил Гюрятинич, будто продолжая недавно прерванный разговор. Впрочем, может так оно и было?

— И правильно. Грызться будут. Да и не доросла ещё Хельга до командования. Ветра в голове много. — Согласился Завидич. Я так понимаю, речь идёт о той самой традиции, суть которой недавно объяснял мне дядька Мирон…

— Извините, а можно назначить моим куратором второго помощника капитана? — Тихо спросил я. Взрослые переглянулись.

— Ветрова, что ли? — Уточнил Гюрятинич. Я кивнул. Капитан нахмурился, но почти тут же его лицо просветлело. — Ну да, это же он вёл шлюп… И чем же тебе так угодил наш Святослав Георгиевич, а?

— Мастерством.

Глава 10. Частности и мелочи

Гюрятинич ухватился за идею «наставничества» Ветрова с немало обеспокоившим меня энтузиазмом, и даже пообещал в ближайшее время представить нас друг другу «как положено».

— Мирон Куприянович, не возражаете, если сегодня вечером мы со вторым помощником нанесём вам визит? — Осведомился капитан у Завидича, и причины такого воодушевления капитана «Феникса» стали кристально ясны. Ну да, нашёл способ напроситься в гости.

— Почему бы и нет? — Пожал плечами дядька К… Мирон. — Буду рад видеть вас к ужину.

— Хм… Владимир Игоревич… — Заговорил я, поймав паузу в беседе. — А когда я могу перевезти свои вещи на борт?

Завидич нахмурился, но вмешиваться не стал. И правильно. Спорить с ним, да ещё при капитане, не хотелось, но и оставаться жить под одной крышей с Хельгой, я совсем не желал.

— В любой день. «Феникс» пробудет в порту ещё две недели. — Откликнулся Гюрятинич, явно не заметив перемены настроения дядьки Мирона. Капитан выудил из ящика стола небольшой медальон, демонстративно коснулся его печаткой с изображением феникса и толкнул на миг засветившийся металлический кругляш по крышке стола в мою сторону. — Вот, держи. Это пропуск и знак принадлежности к экипажу «Феникса». Надень и не снимай до окончания контракта. В любом порту, при любой проверке, он заменит тебе паспортную книжку. Ясно?

— Ясно. Но… вот контракта‑то, я до сих пор и не видел. — Протянул я, покрутив в руке простенький металлический медальон на цепочке, украшенный своеобразной рамкой из рун и изображением стилизованного феникса. А на обороте, по центру кругляша медальона выбит двузначный номер. Сорок восемь. В экипаже «Феникса» меньше пятидесяти человек?

— Упущение. — Меланхолично заметил Завидич, глядя куда‑то поверх головы капитана. Тот хмыкнул… и на стол легла папка с тоненькой стопочкой исписанных от руки листов внутри.

— Ознакомься… юнец. — Протянув мне бумаги, проговорил Гюрятинич и под его удивлённым взглядом, я погрузился в чтение. Уж что‑что, а читать канцелярит меня ещё в той жизни научили.