Клад

Майлз опрометью кинулся в дом, оттуда в сад, через сад к сараю. Брэндон, не отставая, бежал следом.

Большой сарай располагался на склоне уходящего вдаль поля, это было черное от дегтя деревянное строение с красной рифленой крышей. Рядом с ним золотом горели в лучах позднего осеннего солнца стога сена. Они бежали вверх по склону, жирный тяжелый дерн лип к подошвам, и Брэндон, опередив более старого хозяина фермы, ворвался в сарай первым.

Сначала глаза ничего не могли различить. В сарае казалось очень темно, только крошечные пылинки, как струйки пара, извивались в падающих сквозь щели солнечных лучиках. Пахло скотиной, свежим сеном и разрытой землей, в полутьме проступали неясные очертания грубых, деревянных опор и перекладин. Но глаза постепенно привыкли, а до слуха Брэндона донеслись ужасные глухие звуки, похожие на сдавленные рыдания, сопровождаемые приглушенными ударами. Двое парней ожесточенно дрались. Они двигались то вперед, то назад, меся ногами мягкий земляной пол; тот, кто был больше, побеждал, он осыпал голову своего противника градом сильнейших ударов; тот, что поменьше, глухо рыдая, защищался, но не выдержал и в момент, когда Брэндон и Майлз прыгнули в их сторону, вдруг согнулся пополам, упал, как подкошенный, и замер.

- Боже мой! - взревел Майлз и повис на руке старшего брата. - Прекрати сейчас же! Сумасшедший, ты же убьешь его!

В ответ на него уставилось грубое, разъяренное лицо Джека.

- А мне плевать, даже если и убью. Поганая собака! Он твор! Самый настоящий вор!

- Том - вор? Одумайся, в своем ли ты уме? Да ты бы должен был расквасить нос любому другому за такие слова.

- Да-а... раньше я бы так и сделал. Но не сейчас... Он спер все деньги, которые мы выкопали на новой пустоши. Он где-то их спрятал и не признается, где. Врет и отпирается, будто их у него нет.

Брэндон присел на колени рядом с лишившимся сознания Томом. По лицу Тома струилась кровь.

- Посмотри, еще чуть-чуть, и ты бы убил его. Даже если то, что ты сказал, правда, тебе все равно должно быть стыдно. Но я не верю тебе. Том ни на что подобное не способен. О Боже, Майлз, взгляни на его кулаки. Ну-ка разожми пальцы, Джек.

Брэндон поднялся и приблизился к старшему брату. Тот стоял, тупо уставившись перед собой, все еще держа наготове сжатые в кулаки руки. Когда Брэндон и Майлз подошла к нему, Джек безо всякого сопротивления разогнул вальцы, и в каждой ладони они увидели по куску гравия с неровными, рваными краями. С камней капала кровь Тома. Заглянув в остекленевшие глаза Джека, Брэндон повял, что говорить что-либо бесполезно, он почувствовал это по тому, как изменился стоящий перед ним человек, насколько не похож он был на того Джека, которого все хорошо знали.

- Нам надо срочно забрать отсюда Тома, - обратился он к Майлзу, - вы с Джеком отнесите его в дом, а я пока все осмотрю.

С удивительной покорностью Джек склонился к голове брата, по которой минуту назад готов был бить чем попало, и они вместе с Майлзом-отцом вынесли потерявшего сознание Тома на освещенное послеполуденным солнцем пространство.

Брэндон перевернул стоявшее поблизости ведро и сел. Ему стало дурно при виде крови, он думал, его вот-вот стошнит. Глупая слабость, но он давно уже отчаялся победить ее и даже перестал этого стыдиться. В полумраке сарая сам воздух казался пропитанным насилием и низменными страстями, выпущенными на свободу неведомо какими силами. Странность, необъяснимость этой внезапной дикой ярости оскверняли, казалось, и делали тошнотворным даже падавший на истоптанную борющимися ногами землю солнечный свет.