Клад

– Предпочтете ли вы, чтобы Гамонес вошел в Историю как место, в котором обнаружены доисторические сокровища, бесценные для нашей цивилизации, или чтобы Гамонес стал символом разнузданного разрушения культуры?

Алькальд, придавленный двумя такими противоположными возможностями, постепенно воспламеняющийся от страстной речи представителя министерства, не сдержался, отнял руку ото рта, приподнялся на стуле, вытаращил глаза и, охваченный внезапным патриотическим порывом, заорал изо всех сил:

– Мы за культуру, сеньор представитель! Да здравствует Гамонес!

Он шлепнулся на стул, все еще содрогаясь и хватая воздух ртом от переполнявших его чувств, словно вытащенная из воды рыба. Его благородное великодушиерассеяло последние следы подозрения и недоверия. Секретарь примкнул к его призыву, и Мартиниано тоже, расчувствовавшись до слез, а щербатый советник дубасил по столу и сопровождал слова алькальда, как припевом, категорическим «да, сеньор!». Тогда представитель министерства улыбнулся ему и мало-помалу одарил своей улыбкой, как наградой, всех присутствующих, окутавши их сладостным облаком благоволения:

– Спасибо, – произнес он тонким голосом, якобы осушая воображаемую слезу. – Большое спасибо, Я и не ждал меньшего от вас. Всем известная высокая репутация этого селения не могла быть запятнана каким-то единичным и необдуманным поступком. Да здравствует Гамонес! – скажу и я от всего сердца. И да здравствуют жители Гамонеса! И да хранит господь вашу глубокую любовь к «малой родине». Я все уже сказал, и мне остается только попросить вас, сеньор алькальд, для подтверждения этого соглашения и чтобы избежать какой-либо новой путаницы, провести завтра утром, пораньше, заседание вашего Совета, для того чтобы жители деревни тоже могли выразить свою солидарность с принятым вами решением и искупить свою вину, – тут он с состраданием посмотрел на Херонимо – так, чтобы их вчерашние жертвы могли бы немедленно вернуться к выполнению своей задачи на Арадасском холме и чтобы им никто в этом не препятствовал.

Прогремели аплодисменты, и все головы – кроме головы Херонимо, который оторопело наблюдал за исходом встречи, – одобрительно закивали. И так как представитель министерства пристально и настойчиво смотрел на алькальда, побуждая его взять на себя и формальное утверждение их договора, алькальд улыбнулся, несколько раз дружески легонечко похлопал его дрожащей рукой по плечу, как бы сокращая разделяющую их дистанцию, и подтвердил:

– Считайте, что дело сделано, дон Карлос. Все решено, не о чем спорить, – вновь обретя начальственные манеры, он нагнулся к советнику со щербатым ртом и добавил:

– Заметь себе, Альбано, созвать Открытый совет завтра в девять, – он поколебался и взглядом посоветовался с Херонимо; получив подтверждение, добавил: – Как сказал, в девять, не перепутай.

Вдруг Херонимо заметил, что все взгляды устремлены теперь на него. На него смотрели как на главное действующее лицо этого праздничного соглашения и ждали, чтобы бенефициант выразил свое удовлетворение. Херонимо и сам чувствовал, что ему нужно что-то сказать, и, передернув несколько раз плечами, он заговорил глухим, охрипшим голосом, какой бывает, когда несколько часов молчишь.

– Я тоже хочу поблагодарить вас всех за этот поступок доброй воли от лица Главного управления по делам культуры. И в то же время я хотел бы выразить пожелание, чтобы один из жителей деревни вошел в нашу группу. Тогда обе заинтересованные стороны, Гамонес и управление Культуры, будут сотрудничать на этих раскопках бок о бок. Тот, кого вы укажете, получит вознаграждение, а с другой стороны, он, как представитель аюн-тамьенто, сможет сообщать вам во всех подробностях, как идут раскопки.

Советник со щербатым ртом снова принялся стучать по столу, приговаривая «очень хорошо»; алькальд, все еще в эйфории, шутливо указал пальцем на советника с приплюснутыми ушами и смеясь сказал:

– Возьмите его, он у нас безработный.

Херонимо вопросительно посмотрел на советника.

– Смо… смо… смотрите, я-то что ж… – согласился, опуская глаза, Мартиниано.

– Тогда все решено, – сказал представитель министерства, с шумом отодвигая стул и выпрямляясь.