Клад

Академик Снурников возвратился из экспедиции на Устюрт. По заведенному издавна правилу Сергей Архипович являлся к месту службы к одиннадцати. Начинал с разбора корреспонденции. Если выдавался час посвободнее, просматривал зарубежные журналы по геологии. До перерыва на обед никто не смел его отвлекать от четко спланированного занятия. Все знали: именно в это время чаще всего посещали академика идеи.

Но были люди, которые не считались со сложившимся распорядком ученого.

В дверь постучали, и в кабинет вошел директор института Хамза Жакупович Жарболов. Среднего роста, коротко остриженный, нестарый еще человек с порывистыми движениями и начальственно поставленным голосом. Звали его заглазно Ежом.

— Можно, Сергей Архипович? — спросил он скорее механически, потому что успел переставить ногу через порог.

Академик отложил бумаги. Он не любил лишних, не обязательных слов. А тут этот прозвучавший всуе вопрос, принадлежавший руководителю учреждения.

— Проверяете, Хамза Жакупович? На месте, на месте старый пень. Куда мне деться?

— Побольше бы таких «пней»! Наука процветала бы.

Жарболов рассмеялся громко, раскатисто. Он был моложе человека, сидящего за столом, почти вдвое. И всегда помнил его стариком, а к своему сорокалетнему возрасту еще не привык, считал себя молодым. По чьей-то протекции Еж был оставлен в этом же институте, защитился, и не один раз, а дважды. Недавно получил пост руководителя в своем же научном учреждении.

Всякий раз при встрече с ним Снурников пытался определить служебный путь этого без единой сединки в волосах, слишком уж моложавого на вид человека. Анализ жизненных успехов счастливчика начинался со способностей молодого коллеги. Отказать ему начисто в умении творить академик не мог. Формальные признаки одаренности Ежа налицо: кандидатская и докторская диссертации. Самостоятельные работы?.. Это почти всегда деликатный вопрос для ученого. Деловые качества? Если судить по этим данным, лучшего директора не подыскать. Видимо, так и рассуждали люди, выдвигавшие Жарболова на повышение.

Успевал Хамза Жакупович во всех начинаниях, хотя сам инициативы старался не проявлять. О нем говорили: человек на подхвате. Поддержать мысли другого, счастливо завершить непростые искания коллеги — все эти достоинства были заложены в нем будто с пеленок. «Врожденный соавтор», — говорили о Жарболове другие…

А еще он мог угодить старшему. Вовремя сказанным словом, анекдотцем, которых знал множество, услугой по пустякам. Мелочи, как известно, досаждают солидным людям больше самой великой трудности. Умел Жарболов в нужную минуту появиться на глазах у старших. Говорят, пользуется расположением самого президента академии. Проверь эти слухи!.. А завхоз института просто обожает своего директора за умение пробить и достать… Радеет человек во имя коллектива!.. Такому организатору невольно простишь упущения по части науки.

Подобно некоторым другим корифеям геологии, Сергей Архипович смотрел на директора института с благожелательной иронией: нельзя ведь успевать буквально во всем. Административная работа — такая, знаете ли, штука, что для нее тоже требуется талант. Совсем бесталанные принимались — конфуз, и только! И для чистой науки и нечистой организаторский промах — прямой убыток всему сообществу ревнителей науки.

Вот что по-настоящему волновало Снурникова, без всякой иронии тревожило — бурный поток, наплыв на поприще избранных именно таких «живчиков», каким удался с рождения товарищ Еж, попросту Хамза Жакупович.

Глядишь на очередного ловкача от науки и в глазах видишь: «Ах, остепениться бы поскорее!» А обзаведется степенью — не успокоится. Ползет, пробирается вверх потихонечку… Остановится вроде, подгрызет оказавшиеся на пути препятствия и снова вперед. Глядишь: вылез! Здравия желаю! Толкует уже с тобою на равных, а то и баском, с ефрейторской дикцией в голосе. Подлинная наука вянет. Серый серого тащит… А ремесло вокруг такого директора процветает. Но самое главное все же достигнуто: преуспевает среди прочих смертных новоявленный владыка от науки. Этот все постиг на каменистой тропе: с кем выгодно общаться, с кем настало время раскланяться, в чьего бога верить сейчас, кому ручку лобызать при встрече…

Истинные жрецы созидания в поте лица старательно и с запасом впрок заготавливают свой материал для развития мироздания. А какой-нибудь из подручных, человек с отменными задатками экспедитора, не больше, поднатаскает себе всяких отходов от их строения да сколотит себе в сторонке теремок по всем правилам. Не только стянет из россыпи чужих мыслей себе кунсткамеру идей, но и законопатит плотно, чтобы никакие ветры не продули, дожди не промочили. И живет себе по соседству с храмом, питаясь духом его. Живет не спуская глаз с самой обители святых, а при случае переберется на место бога от науки…