Клад

Шили бессемейные в общежитии на краю города. Нелишне отметить: жили незатейливо и дружно, можно сказать, своей рабочей семьей, пока за порядком присматривала строгая комендантша, ветеран войны Анна Степановна. Благодаря непреклонности бывшего фронтового снайпера и кавалера двух наград, общежитие содержалось чистым и уютным, с ковриками возле коек и узорными занавесками на окнах. На этажах имелись кухня, душевая и даже ванная. Озипа, когда ее поселили в просторную комнату, где уже нашли себе пристанище три девушки ее возраста, была в восторге от вазы с цветами на столе и расшитой, ослепительной белизны скатерти. Жаль только, что новые ее подружки по общежитию не знали казахского языка, а Озипа, как мы уже заметили, была не в ладах с русским. Но вскоре и этот барьер был преодолен, дочь скотоводов к концу года бойко разговаривала по-русски, правда, путаясь в падежах. Постепенно степнячка настолько привыкла к городу, что не могла себе представить, почему она под различными предлогами не сбежала из аула раньше, мучилась на грязной и тяжелой работе до шестнадцати, когда другие девушки давно отыскали себе иной путь, более соответствующий женскому призванию.

Еще одним нынешним достижением Озипы, по сравнению с деревенской жизнью, было то, что девушка имела теперь собственные деньги. Она могла их расходовать, не советуясь ни с кем. По две-три десятки в месяц отсылала матери, на остальные питалась и делала себе необходимые покупки. Немудрено, что при таком комфорте, добытом собственными руками, девушка больше не пыталась превратиться в студентку, хотя иногда почитывала учебники, стремясь залатать прорехи учения в сельской школе.

Озипа прислушивалась к разговорам о зарплате и очень боялась снова попасть в полосу, когда человек вынужден, подобно ее родителям, вечно складывать копейку к копейке… Натура у девушки, выросшей среди убранства гор и лугового разнотравья, была в немалой степени художественной. Озипу влекло к выдумке, конструированию моделей на обретенном поприще. На втором году работы в ателье она могла не только скроить, но и ладно пошить платье для самой капризной городской модницы. У нее уже была своя клиентура. Девушка отдавалась избранному занятию с профессиональным азартом, самозабвенно. Так в укреплении навыков новой профессии промелькнули три года девичьей жизни. Озипа стала настоящей горожанкой. Без танцев и кино, без мороженого в кафе, а по праздникам без бутылки шампанского она не мыслила себя. Как любая из ровесниц, она уже подумывала об устройстве личной жизни.

Надо же было такому случиться: в пору девических грез, когда сердце раскрылось для любви, в душу ей запал именно Науканбек. Познакомились они в ситуации, когда эта встреча была просто неизбежной и более желательной для девушки, а не для парня. Другие назвали бы условия их сближения экстремальными.

Приближался вечер, солнце скрылось. С гор наплывала густая мгла. Сумерки в Актасе наступают почти тотчас, едва дневное светило коснется гребня гор. Уличные фонари еще не включены, а сутемень спеша охватывает квартал за кварталом. Силуэты белостенных домов Актаса приобретают очертания айсбергов, выплывающих из неясных далей. Улицы кажутся нарочито притемненными, будто перед тобою некий марсианский пейзаж. От каждого дома веет холодом, неуютом. Поскорее бы проходило это знобкое для девичьей души время!

Озипа с двумя подругами возвращалась после смены домой. Девушки только что сдали свое шитье мастеру цеха. На час их задержали в красном уголке, где репетировал самодеятельный хор. Подружки проголодались, спешили в свой уютный трехэтажный дом из силикатного кирпича, где их ждал купленный в складчину самовар и недоеденный утром суп в кастрюле.

Неожиданно дорогу им в переулке преградили трое здоровенных парней. Нахалы побрались за руки и образовали некую ловушку. Настежь распахнуты куртки, во рту потухшие сигареты, ручищи большие, ухватистые.

Парни так громко хохотали, будто тренировали голоса на стадионе…

— Ага, красавицы, попались! Айда с нами! Масгут наш именинник, с него причитается. Не желаем веселиться без чувих! Нужна компания!

Катя пыталась усовестить хулиганов. Она совсем растерялась.

— Ищи себе других! — Озипа толкнула ближнего, пытаясь поднырнуть под живую цепь из мускулистых рук.

Девушку грубо отшвырнули назад.

Айгуль молчала, втянув голову в плечи. Ее уже облапил долговязый парень в расстегнутой куртке, из-под которой выглядывал кусок тельняшки.

Озипа поняла: девчонки в этой части города могут рассчитывать только на себя. Но как полагается в таком случае поступить, если хулиганы не обращают внимания на протест? Они уже разобрали их робкую стайку по одной. Озипа оказалась в руках твердых, будто из жести. От уличного ухажера несло водкой.

— Соглашайтесь, красавицы! — гудел испитым басом тот, что приставал к Кате. — Сегодня будем женить Масгута, охо-хо! — Он кивал на рыжего низкорослого с растрепанной шевелюрой редкозубого парня. — Довольно ему болтаться холостяком. Пусть выбирает одну из вас, и дело с концом! Счастливчик ты, Масгут! Одна другой лучше!