Клад

Виктор Николаевич всполошился. Начал собирать разбросанные по столу бумаги, стаскивать в одно место книги, карты, схемы, убрал с телевизора бритвенный прибор. Пока распихивал все это добро в ящики стола, в тумбочку, в портфель, приблизилось назначенное Лидой время. Набросив покрывало на смятую постель, помчался вниз. Годилась бы для такого случая бутылка шампанского и коробка конфет, да разве успеешь заскочить в ресторан?

В вестибюле — никого! Радуясь минутной задержке визитерши, выглянул на улицу. К его счастью, не ушли те две-три пожилые женщины, которые вечерами сторожили здесь, у подъезда, предлагая прохожим цветы. Букеты на выбор: красные астры, белые ромашки, роскошные гладиолусы с фиолетовым оттенком… Не задумываясь, купил пять роз: три алые и две белые. «Теперь, — подумал он, восторгаясь удачей, — можно встретить не только Лиду — княжескую дочь!.. Алую и белую розу предложу дежурной на этаже. Пусть не напоминает о позднем часе. Мол, одиннадцать: пора провожать гостью… Ах, Лида, Лида!.. Растревожила ты меня, как в прежние годы. А ведь нам за сорок. Три года миновало, как повстречались ненароком в Томске, и нет для тебя и для меня покоя. Давно бы пора забыть обиды, оставить придирочки, не затевать ненужных споров. Еще тогда мы могли бы помириться, успокоиться на том, что оставила для нас обоих судьба. Глядишь, жили бы под одной крышей. А теперь что получается?.. Старый холостяк, которому перевалило на пятый десяток, солидный человек, вознамерившийся перевернуть геологическую службу рудного края, вынужден по давней привычке пялить глаза на каждую встречную женщину. Стою у входа в гостиницу с цветами в руках, жду мимолетной встречи. К лицу ли все это солидному ученому?»

5

После той встречи в Томске Виктор Николаевич и на самом деле почувствовал некий разлад в себе и неопределенность жизни. Что с ним произошло? Вспыхнуло притушенное годами прежнее чувство или сказалось обаяние расцветшей Лидиной красоты, прежде не столь ценимой, как в нынешние годы?.. Пытался освободиться от смешных этих вопросов и сомнений, не смог.

Он всегда отличал ее от других, улавливал особость голоса, улыбки и даже походки. Нелегко расставшись с Лидой в ресторане, не удержав женщину от напрасных упреков, провел ночь без сна, доискиваясь причины их размолвки. Винил во всем себя, обстоятельства, судьбу. Все, только не ее, Лиду. Она и через годы виделась гордой, не опустившейся до мести, преследования, клеветы. Он ждал ее у подъезда Дворца культуры, где шло совещание, чуть не опоздал к началу, но она так и не появилась в тот день. Не пришла на заседание, где полагалось ей выступить с докладом.

Делегатам вдруг объявили, что кандидата геологических наук Скворцовой не будет сегодня, заболела… Никто из участников семинара и не помыслил о том, что причина недомогания докладчицы в нем, в Табарове, который сидит в седьмом ряду зала, удрученный, молчаливый, растерянный.

Пытался забыть Скворцову, выбросить из головы. Обычно хорошим громоотводом для надвигающихся душевных гроз является заурядная работа, если отдаваться ей самозабвенно. Однако на этот раз нахлынувшая волна чувств оказалась сильнее обычной увлеченности делом. И тогда он принялся действовать по пословице, гласящей: «Клин вышибают клином!..» Связался с легкомысленной женщиной, давно пялившей на него глаза. Временная близость с Нелли, ее податливость и готовность раствориться в его желаниях усилила тоску по настоящей любви, предметом которой могла быть для него только Лида. Даже в объятиях Нелли он думал о Скворцовой. Такое состояние еще больше раздваивало Табарова, затуманивало представление о реальностях окружающего мира.

Считая себя человеком достаточно стоящим, чтобы пользоваться уважением других, в том числе вниманием женщин, он недоумевал, почему Лида относится к нему высокомерно, иронизирует, открыто мстит? Разве можно носить в себе зло так долго? Всякое напоминание о прошлом для человека болезненно, если в годах минувших было больше радости, чем сейчас. В душе рождается досада о упущенном, одолевая горечь пережитого — неприятно вспоминать. Что дает сейчас Лиде примитивная месть, кроме необязательных волнений и головной боли?

Не преодолев разлада с собой, Табаров через два месяца после встречи в Томске приехал в Ускен, где, согласно гостиничной анкете, постоянно проживала Лида Скворцова.

В рудный край Табаров ехал как поверженный, в голове у него было одно: встретиться и в спокойной обстановке, вдали от примелькавшегося, привычного, сказать Лиде с мужской прямотой: без нее не смог. Женщину расслабляет такое признание.