Клад адмирала

– Можно. И даже очень нужно, Сережа, – согласилась с ним старая учительница. – Минуточку… – Она опять вышла в кухню и возвратилась оттуда с подносом, заставленным кофейными чашками, вазочками с конфетами и печеньем. – Пожалуйста, молодые люди, присаживайтесь к столу. Сережа, Андрей Андреевич, наливайте себе кофе.

Прежде чем сесть, сняла со спинки стула и накинула на плечи огромную, как покрывало, пушистую пуховую шаль, укуталась в нее, хотя в квартире было достаточно тепло.

Время было дорого. Почти сутки минули, как пропал Бражников и начались его поиски, а дело не продвинулось ничуть. Внезапно поливший холодный дождь сделал невозможной работу криминалиста и розыскной собаки в бражниковском дворе на лесокордоне. Неясно было, жив или нет Бражников и нашел ли он что-то в колодце, хотя медаль без колодки с выгравированной фамилией купца, пожалуй, исключала мысль, что раскопки закончились безрезультатно. Биолокаторщика тоже пока не нашли. По одним сведениям, Мазурин укатил в соседний с Пихтовским район искать биопатогенные точки на даче какого-то преуспевающего предпринимателя, по другим – пропадал в тайге вместе с кочегаром Сипягиным. Поиски рыжего искателя золотого клада, про которого рассказывал Бражников, тоже пока ничего не дали.

Нетесову не терпелось повести речь о кедровой шкатулке купца-миллионера Шагалова. Для дела это было очень важно. Всплыви на свет какая-нибудь вещь из шкатулки – и это уже зацепка, по ней одной можно все раскрутить.

Однако при всем том, что на счету была каждая минута, нельзя было начать говорить о шкатулке с места в карьер. Тем более что Анна Леонидовна в первую же минуту встречи упомянула о каком-то своем очень важном деле.

Сделав для приличия несколько глотков кофе, Нетесов напомнил:

– Анна Леонидовна, вы говорили, что хотели звонить мне…

Он находился в полной уверенности, что Непенина в силу своего почтенного возраста преувеличивает важность дела и разговор о нем продлится буквально минуты.

– Да-да, Сережа. Это так важно. Я думала, думала, кому рассказать об этом. Вспомнила о вас. Даже не знаю, с чего начать.

– Тогда начните, как вы нас на уроках учили, – с улыбкой сказал Сергей. – С начала.

– Сейчас, сейчас. Дайте мне минутку… Вы знаете, Сережа, что от причтового, от нашего дома до церкви, – Анна Леонидовна посмотрела на фотографию с изображением Градо-Пихтовского храма, – был подземный ход?

– Нет. Впервые слышу.

– Но он был. И сейчас должен быть в сохранности. Ход сделали сразу, когда возводили церковь и строили дом для настоятеля. Из дома можно было попасть по подземному ходу в левый придел.

– А зачем подземный ход?

– Не подумайте, Сережа, и вы, Андрей Андреевич, что церковь имела какие-то тайны. Просто в те времена у храма загодя, особенно в двунадесятые праздники, собиралось много людей. Священник должен был бы идти, проталкиваясь через толпу. Поэтому и подземный ход. Храм открывается, и священник в храме.

– От церкви до дома священнослужителя метров тридцать, – прикинув, сказал Сергей.

– Да. – Женщина кивнула. – Мы с мамой часто потом говорили: если бы отец тогда скрылся в переходе, спрятал бы нас и сам оставался там, то был бы цел и невредим. Может, мы куда-нибудь уехали бы…

– Анна Леонидовна, это вся тайна? – спросил Нетесов.

– Что вы, Сережа. Я еще ничего по существу не сказала. Минуточку. – Укутанная в очень теплую шаль, Непенина зябко поежилась. – В подземном ходе есть маленький тайник.

– Тайник? – переспросил Нетесов, в голосе его прозвучали сомнение и недоверие – не слишком ли много тайников и тайн?

– Да. И связано это с церковными ценностями, – сказала Анна Леонидовна.

– Но разве не все забрала тогда банда Скобы?

– Ценности Градо-Пихтовского храма – все, полностью. Но речь идет о совершенно других, очень больших ценностях.

– О каких, Анна Леонидовна?

– О главных святынях губернского кафедрального собора и женского монастыря. Сейчас я, чтобы понятно было, почему нашей семье, моему отцу, рядовому священнику, доверили такой важный секрет, расскажу о тайне рождения отца.

– Леонида Соколова?

– Леонида Андреевича Соколова, – утвердительно кивнула Непенина. – Его отец, дед мой, тоже был священнослужителем. В восьмидесятых годах, разумеется прошлого века, он вел миссионерскую деятельность в Южной Сибири. То есть обращал инородцев в православную веру. И там, в глухих горах, был женский монастырь. Настоятельницей монастыря была очень красивая женщина, потомственная дворянка, постриженная в монашество. Начальник миссии тоже был очень красивым, умным, сильным человеком. Словом, молодые люди, встретившись, полюбили друг друга, и у них родился сын.

– Ваш отец? – спросил Зимин.