Клад адмирала

Новое имя — купец Архангельский. Кажется, вполне правдоподобная фигура. Странно, что до сих пор слышал только о Пушилиных. Не могло так быть, чтобы, кроме них, в Пихтовом не было богатых семей. И неудивительно, если Архангельский при появлении в Пихтовом попал сразу в руки Тютрюмова. У командира ЧОНа был на таких людей нюх особый…

Сергей не слушал их с Бражниковым разговора. Шел, глядя себе под ноги, немного позади. Неведомо, какие мысли занимали его. Но уж, наверное, меньше всего он думал о золотом кладе, который ищут без малого век.

— Погодка, — сказал Зимин, поеживаясь от задувающего колючего ветра.

— Сейчас придем. По ельнику две минуты ходьбы — и на месте, — сказал Бражников.

Точно, не успел он выкурить папиросу, как уже пересекли ельник, и шагах в шестидесяти-семидесяти от окраинных хвойных деревьев взглядам предстал громадный дом с завалинкой и под железной крышей, со стенами, срубленными из толстенных лесин. Коровник, баня, вросшие в землю, осевшие дощатые сараи, между которыми тянулась, прихотливо изгибаясь, длинная поленница березовых и сосновых крупноколотых дров, были рядом. И колодец среди дворовых построек тоже был. Однако одного беглого взгляда на него хватило, чтобы определить: не первый год, конечно, служит хозяевам, однако явно не в начале века построен.

— Значит, сюда Тютрюмов приезжал? — остановившись рядом с Зиминым у колодца, спросил Нетесов.

— Сюда, — утвердительно кивнул Бражников. — От губернского тракта ночью подъехал, весь от дождя мокрый. Запасной жеребец с ним.

— Так говоришь, будто очевидцем был, — не без иронии заметил Сергей.

— Как мне рассказывали, так и передаю, — не обиделся на подковыристый тон Бражников.

Следы летних раскопок около дома не были заметны. Их и не пытались сохранить, напротив, постарались поскорее навести порядок.

— Так где копал рыжий этим летом? — спросил Нетесов.

— У самого крыльца, вдоль него сделал траншею метров в пять. И по всем углам — ямы. Брустверы выше окон намолотил. — Бражников пальцем указал, где приблизительно проходила траншея. — А в первый раз, когда по телеграмме к сыну уезжали, все по периметру дома разрыли. И шурфов больше десятка наделали, я говорил.

— Ясно. А сами вы? Тоже, наверное, лопатки не раз брали, а?

— Дед — да. Под полом все перерыл, доски сдирал. И на чердаке. А я — ни разу. В клады верю, как в машину по лотерейному билету.

— Выигрывают же… — заметил Нетесов. — А отец?

— Отец в этих местах никогда не жил. Из-под Бийска на фронт как призвали в сорок третьем — так вечная память…

Бражников закурил, позвал зайти в избу погреться, попить горячего чаю с травами. Сергей не спешил воспользоваться приглашением. Смотрел на Зимина выразительно. «Ну вот, мы на месте, что дальше?» — вопрошал его взгляд.

— Иван Артемьевич, колодец здесь один?

— Один. — Бражников кивнул. — А что?

— Сколько лет колодцу?

— Сорок почти.

— А самый первый, который одновременно с домом был построен, он где?

— Засыпали его, — ответил Бражников.

— Сгнил?

— Да ну. С чего бы он, лиственничный, да сгнил, — возразил Бражников. — Несчастливым оказался. Человек в нем погиб. — Бражников сделал паузу и после нескольких жадных затяжек продолжил: — В стволе того колодца бревнышко из клети выперло. Примерно на полпути до воды. Ну, а сестрин муж — тоже путевым обходчиком был — мастак по колодцам. Увидел это бревнышко торчащее, тут же решил его на место поставить. Это вроде году в шестьдесят третьем на Троицу было. Топор под ремень, сел в бадью, мне велел опускать. Один раз только тюкнуть по бревнышку успел — вся клеть на него рухнула сверху. Не ойкнул даже Трофим, землей и бревнами его завалило. Сутки потом откапывали. А уж после похорон сразу колодец тот засыпали. Новый вырыли.

— Место, где находился этот зарытый колодец, не забыли? — спросил Зимин.

— Забудешь такое…

— Покажите.

— Пожалуйста… — Бражников взял за черенок приткнутую к поленнице штыковую лопату, сделал несколько шагов и уверенным движением без колебаний воткнул лопату в землю метрах в десяти от дома, чуть правее крылечка, ведущего в сени. — Вот тут он был. Ну, может, на полметра, на семьдесят сантиметров ошибаюсь, не больше.