Клад Наполеона

– Все на свете относительно, – сказала девочка. – У нас, в двадцать четвертом веке, скажу тебе, жить просто неинтересно. Мы даже в школу не ходим.

– А как же?

– Уже сейчас я знаю столько, сколько ты будешь знать, когда кончишь школу. Я могу в мгновение ока перелететь на любую планету. Сейчас мы осваиваем другую галактику. Так в моей жизни нет никакой романтики.

– Другая галактика! – воскликнула Алиса. – Хотела бы я там побывать.

– А я хотела бы остаться в твоем романтическом, трудном и опасном двадцать первом веке. Слушай, давай поменяемся. Ты полетишь ко мне, а я побуду здесь.

– Ну что ж, – ответила Алиса. – Я не против.

– Нет, – вздохнула девочка из двадцать четвертого века. – Это невозможно: мы не совершаем таких легкомысленных поступков. Это несолидно. Я читаю твои дневники как приключенческий роман. Но знаю, что для меня это только роман. Слушай, у тебя нет ничего поесть? А то я так спешила к тебе, что забыла позавтракать.

– У меня остался бутерброд и чай в термосе. Но это в моем флаере, который стоит на берегу. Хочешь, я поднимусь туда, а ты подождешь?

– Зачем? Если можно взять, то я возьму.

– А как же... – но Алиса не успела договорить, как в руках девочки оказался ее термос и бутерброд. Причем Алиса могла поклясться, что ее прапраправнучка не двинулась с места.

– Мы так много можем, – сказала девочка печально, – что даже неинтересно.

Она отпила из термоса и начала жевать бутерброд.

– Хорошо еще, – посочувствовала ей Алиса, – что тебе надо есть. А то было бы совсем скучно.

– Честно говоря, – ответила девочка, – если нужно, я могу прожить месяц без еды.

Девочка доела бутерброд, и за эту минуту Алиса успела придумать тысячу вопросов, которые надо было задать прапраправнучке. Но та, отправив пустой термос обратно во флаер, сказала:

– Прости, прапрапрабабушка, но я читаю мысли и потому заранее могу тебе сказать, что на некоторые твои вопросы я ответить не могу, а на некоторые могла бы, но ты ничего не поймешь. Не сердись. К тому же мне пора. Через шесть минут и двадцать три секунды я вылетаю в Крабовидную туманность, а мне еще надо собраться и попрощаться с друзьями.

– Жалко, – сказала Алиса. – Но ничего не поделаешь. Беги, а то опоздаешь. Передавай привет Крабовидной туманности.

– Я рада, что встретилась с тобой. Может, еще увидимся.

Девочка начала медленно растворяться.

– Стой! – крикнула Алиса. – Я забыла спросить: клад в этом озере есть?

– Клад не в этом озере... – голос девочки растворялся, исчезал, утихал. – Клад в...

Но где, Алиса так и не услышала.

Яркая вспышка света возникла на том месте, где только что была прапраправнучка. И только бурая вода колыхалась вокруг.

«Ну что ж, – подумала Алиса, – может, она и права. Человеку интересно забраться в озеро и искать в нем клад. А ей, прапраправнучке, достаточно взглянуть сверху и понять, что никакого клада и нет».

И, что самое удивительное, хоть Алиса теперь знала, что никакого клада в озере нет, она еще полчаса упрямо шла по дну, пока не перешла все озеро и не вылезла на том берегу. И, конечно, ничего не нашла.

Потом она обошла озеро вокруг, набрала много красивых желтых листьев, у трухлявого пня нашла семейку опят, а когда забралась во флаер и поднялась в небо, то еще несколько минут летела не домой, а рядом со стаей диких гусей, которые улетали к югу.

Дома она отдала грибы домроботнику и поставила термос на место.

Все еще спали.

Алиса прошла к себе в комнату, открыла дневник и записала в нем:

«9 октября. Воскресенье. Сегодня я искала клад на дне Сумлевского озера. Клада я не нашла, но встретилась с одной очень интересной девочкой, которую тоже зовут Алиса. И если она когда-нибудь будет читать этот дневник, она догадается, кого я имею в виду. И мы с ней увидимся».