Клад острова Морица

Но как бы ни были высоки нынешние траты на чистоту, они будут возрастать год от года. Дело не только в выпадении из рационального использования земельных площадей и в удлинении транспортных маршрутов, по мере того как пригородные свалки переполняются. Открытые свалки опасны для здоровья людей, и поэтому возник вопрос об организации специально оборудованных, так называемых санитарных свалок. А это, применительно к крупным городам, опять-таки 10–20 гектаров земли, но уже покрытых асфальтом или бетоном, а также 10–20 миллионов рублей дополнительных расходов ежегодно. Такой путь уже испробовали в некоторых странах Западной Европы и, как говорится, не потянули. Сил и средств хватило только на то, чтобы обеспечить санитарными свалками лишь 10 процентов всей потребности.

И тем не менее защищать среду придется. И тратить на это деньги — тоже. В постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об усилении охраны природы и улучшении использования природных ресурсов» предусматривается приведение свалок в состояние, отвечающее санитарным правилам. В этом же постановлении намечено и строительство мусороперерабатывающих и мусоросжигательных заводов в крупных городах и в курортных зонах. Такой завод и построен под Ленинградом. Он поглощает пятую часть городского мусора.

С того момента как привезенный на автомобилях мусор попадает в приемные бункеры и направляется в путешествие по технологической цепочке, он перестает быть отбросом и хламом, а превращается в сырье — перерабатываемый материал. Из него прежде всего с помощью магнитного сепаратора добывают черный металл (две тысячи тонн в год!). Затем в огромных — 4 метра в диаметре и 60 метров в длину — вращающихся барабанах переоборудованных цементных печей начинается скрытая от глаз работа микроорганизмов. Они разлагают органическое вещество сырья и выделяют тепло, поднимая температуру в барабанах до семидесяти градусов. В результате болезнетворные микробы, личинки насекомых и другие организмы, представляющие опасность для здоровья человека, погибают. Трое суток длится этот процесс, и когда сырье, постепенно перемещаясь, достигнет выходного отверстия барабана, содержащаяся в мусоре органика (а это 65–70 процентов всей перерабатываемой массы) оказывается преобразованной в компост — высококачественное органическое удобрение.

Теперь полуфабрикат поступает на сито, где от компоста отделяются древесина, кожа, резина, пластмасса, цветные металлы. Эти компоненты сырья «не по зубам» микроскопическим «санитарам» и «технологам», обитающим в цементных печах, и идут в отход. Остальная же светло-коричневая чешуйчато-волокнистая масса направляется в шахтную мельницу и циклон, освобождается от измельченного стекла и наконец поступает на склад.

Впрочем, на ленинградском Заводе механизированной переработки бытовых отходов понятие «склад» имеет скорее теоретический, чем практический смысл: компост разбирают с конвейера — совхозы и колхозы, тепличные хозяйства покупают его нарасхват. Это ведь превосходное биотопливо. Двадцатисантиметровый слой компоста, заложенный под грунт теплиц, всю зиму обеспечивает теплом растения и позволяет получать около 40 килограммов огурцов с одного квадратного метра. «Перегоревший» компост — превосходное удобрение: в нем 65 процентов органики, 2 процента фосфора и калия, много азота, кальция, микроэлементов. 20 тонн этого удобрения повышают плодородную силу гектара так же, как 50 тонн торфа.

В 1976 году завод выпустил почти 70 тысяч тонн компоста. К концу десятой пятилетки мощность производства возрастет в два раза.

Все бы хорошо, да вот проблема. Почти третья часть всего сырья, поступающего на завод, не поддается переработке на компост, не превращается в товар. Многие десятки тысяч кубических метров резины, кожи, пластика, текстиля, древесины — это отходы производства. И их приходится по-прежнему вывозить на свалку. А ведь строительство подобных заводов ради того и затевалось, чтобы ликвидировать свалку как таковую!

Может быть, надо сжигать эти, как их называют специалисты, некомпостируемые материалы? В некоторых странах так и поступают. Там сжигают самый «первосортный» городской мусор… Если на выработку удобрений в Западной Европе идет всего лишь 3 процента твердых бытовых отходов, то в топку печей— 12 процентов (больше, чем даже на санитарные свалки).

Выработанное на мусоросжигательных заводах тепло — это ведь деньги. Следовательно, если технологические линии ленинградского Завода механизированной переработки бытовых отходов дополнить печами, в которых станут пылать древесина и кожа, резина и пластик, можно будет еще более снизить убыточность производства?