Клад отца Иоанна

Постепенно я понял, что нахожусь в каком-то грязном и пыльном мешке, брошенном в кузов автомобиля, и меня везут в неизвестность по весьма труднопроходимой дороге. Иногда на меня накатывалось что-то длинное и мягкое. Сталкиваться с ним было гораздо приятнее, чем с жестким металлическим бортом. Вскоре до меня дошло, что этот мягкий предмет не что иное, как... Пашка! Тоже закатанная в странный удушливый кокон. Одно было ясно: мы стали легкой добычей Назара Кривого! Но как это могло произойти, и как бандиты смогли выйти на нас, это просто не укладывалось в голове, тем более что от хлороформа и запахов удобрений она сильно кружилась, так что порой я то ли забывался, то ли вновь засыпал до тех пор, пока меня не подбрасывало вверх на каком-нибудь крутом вираже. Сколько длилось такое малоприятное путешествие, которое и в кошмарном сне-то не увидишь, я не знаю. «Калифорния» сменилась композицией «Падает снег» Сальвадора Адамо, потом группа «Оз гартен» спела нам про «Лимонное дерево», а еще я, в перерывах между провалами памяти, слышал «Ма бейкер» группы «Бони М», группу «Айс Брейхер» из Германии, «Ленинград» и про «Черный бумер»... потом, наверное, музыку отключили. А вскоре закончилось и это страшное путешествие. Мотор внезапно заглох, и кочки перестали играть моим телом в футбол. Сквозь пыль и выхлопные газы стали пробиваться иные запахи: хвои, мха, брусничника... Меня подхватили чьи-то крепкие руки, точно рога автокары, и бросили на землю. Я сжался, ожидая тяжелого удара о сухой грунт, но приземление получилось мягким. Похоже, меня кинули на мшистый полог соснового леса. Только треснули кое-где сухие шишки и хвоинки. Через пару минут меня, точно чурбан, взвалили на плечо и понесли высоко над землей. Пахло смолой и табачным дымом.

С разных сторон доносились приглушенные голоса, но смысл слов и их значение было очень трудно определить. Минут через 10 мое путешествие на чьем-то горбу прекратилось, и меня вновь водрузили наземь, поставив теперь прямо на свои ноженьки. Правда, после всех этих поездок я едва держался на них... И еще очень хотелось есть и пить... И сильно кружилась голова, здорово не хватало кислорода. Что стало с Пашкой, я пока не знал, но почему-то думал, что она находится где-то поблизости. Где-то высоко весело пела лесная пташка. Что окружало нас: ночь или уже день, было неведомо, меня по-прежнему угнетала опостылевшая темнота душного мешка. Я сделал несколько шагов в неизвестность, но крепкая рука остановила меня, и раздался глухой бас:

- А ну, стой! Ишь ты, какой прыткий!

ВОЛЧЬЯ ЯМА