Клад-озеро

Оказывается, работы предстояло не так уж много. У старика все было подготовлено заранее. Притащив последние вязанки, ребята увидели, что под снегом, который раскидал Харламыч, уже выдолблена во льду круглая чаща. В середине ее поднимался бугор, а кругом было такое углубление, что лед стал прозрачным и сквозь него будто просвечивала вода.

— Это и есть ледянка, дедушка? — спросил Ленька.

— Она самая.

— А как же тут рыбу ловить?

— Сейчас увидишь.

Старик ударил ломиком, выбил в центре бугра деревянную бакулочку. Под ней обнаружилось конусообразное отверстие во льду, идущее до самой воды. Вернее, как только бакулочка отлетела в сторону, из отверстия струей пошла вода. Она стала стекать с бугра в ледяную чашу.

Приспособление это, называемое в народе ледянкой, напоминало Леньке чернильницу-непроливайку, если у нее отбить донышко. А Мишке пришли на память московские фонтаны. Такой же круглый водоем, возвышение посредине, а из него бьет струей вода. Конечно, не такая сильная и высокая, как у фонтана, наоборот, совсем слабая, низкая, но все-таки было очень похоже…

Вместе с первыми струйками воды в чаше замелькали какие-то черные точки.

— Жучки пошли. Они всегда первыми лезут, — объяснил Харламыч. — Потом мелкая рыбешка сунется, а за ней и поболе пойдет…

И правда, не успели ребята как следует рассмотреть водяных жучков, как в отверстие выскочила серебристая монетка. Она трепыхнулась на вершине бугра и скатилась в углубление чаши.

— Чебачишка! — заорал Ленька, кидаясь ловить его руками.

— Не егозись! — усмехнулся Харламыч. — Сейчас один за другим полезут, все равно не успеешь ловить пригоршнями.

Действительно, за первым чебаком выскочил второй. Третий остановился в самом отверстии, намереваясь, наверное, подышать свежим воздухом и уйти обратно восвояси. Но его вытолкнуло напором воды или, может быть, силой движения других рыб. Он тоже опрокинулся в чашу. А за ним еще, еще…

— Хватит пока. Мелочь одна идет, — сказал Харламыч, когда в ледяной чаше оказалось десятка три чебаков и линей.

Он снова заткнул отверстие в середине бугра деревянной бакулкой.

— Подождем, когда покрупнее рыбешка явится. Сейчас огонек разведем.

Старик положил вязанку поближе к бассейну, зажег. Сухой камыш мгновенно вспыхнул, затрещал. Поднялось высокое, яркое пламя.

Небо сразу потемнело, словно бы опустилось ниже, а темнота кругом сгустилась, подступила ближе. Но теперь она не пугала. Ребята забыли всякие страхи. Они во все глаза смотрели, как рыбешки суетливо носятся по кругу в ледяной чаше и не могут никуда удрать: внизу лед, а отверстие, через которое можно скрыться, заткнуто. Да и не подняться к нему на бугор. Воды-всего четверть глубины. Каждую рыбешку видать, будто в аквариуме. И в отблесках пламени все они кажутся золотыми…

— Вот это да! — восхищенно произнес Мишка.

— Дедушка Харламыч, а почему вода вверх течет и почему рыба сама в отверстие выскакивает? — спросил Ленька.

— А сам не смекаешь? Не примечал, как вода в прорубях стоит? — добродушно усмехнулся старик, довольный тем, что его расспрашивают, на чем устроен секрет ледянки. Ледянкой-то они хотел отвлечь ребячье внимание от того, как он добывал карасей. — Приглядись-ка… Половина льда бывает в воде, а половина наверху. А как этот бугорчик сделан?.. Видишь, вершина его вполовину ниже, чем верхняя кромка льда, потому вода и льется через бугорок.

— Я читал! — воскликнул Мишка. — Айсберги когда в океане плавают, так у них только третья часть над водой бывает!

— То-то и оно! Здесь то же самое, — сказал Харламыч веско, хотя и не знал, что такое айсберги.

— Ну, а рыба почему в дыру лезет? Для чего костер зажгли?

— Тоже не догадываешься?

— Не-е…

— Погляди, какой ледок-то около бугра я оставил? Совсем тонкий, полчетверти, не боле… А для чего? Он насквозь, как стеклышко, просвечивает, рыба свет этот видит, ну и идет на него.

— А зачем ей свет нужен? — не унимался Ленька. — Как же она в тех озерах живет, где никто прорубей не делает?

— Вот прилипчивый! Все ему вынь да положь. Без света она, рыбешка, зимой и обойдется, а вот без воздуха — тяжеленько приходится. Затухает зимой озерная вода, рыбе дышать нечем становится. Вот она и ищет, нет ли где проруби, щели какой во льду, чтобы воздухом свежим подышать…

— Значит, где увидит свет — туда и плывет? — догадался наконец Ленька.

— Конечно, раз светит, так прорубь, там свежий воздух! — подхватил Мишка таким тоном, словно давно знал это.

— А если прорубь за всю зиму никто не сделает? Она ведь может совсем задохнуться, рыба? — продолжал выспрашивать Ленька, которому самому вдруг стало словно душно.

— Бывает. Карась тот еще ничего, выживает, зароется в ил и лежит. А речная рыба, которая весной в озера с полой водой заходит — чебак, щука, — иную зиму начисто вся задохнется…

— Это что за лекция по рыбоводству? — раздался сзади голос.

Мальчики, вздрогнув, оглянулись. Харламыч тоже повернулся испуганно.

Рядом стоял председатель колхоза. На лыжах, с ружьем за плечами.