Клад под могильной плитой

— Да, она хитра и коварна! — подтвердил басовитый. — И очень сильна колдовством. Но все же и у нее есть слабые места. Она любит поспать. К тому же расшиблась о саперную лопатку, когда пыталась отобрать у тебя и Васьки пенал с картой. Чтобы восстановить свои силы, она проснется не раньше восьми утра. Вот это и дает тебе шанс на победу. Итак, ты встанешь в шесть утра, возьмешь с собой арбалет со стрелами, швейцарский ножик и саперную лопатку, ну и, конечно, монеты. Потом незаметно — обязательно незаметно, иначе тебя просто не отпустят! — выйдешь из палатки и направишься к перешейку. От перешейка начинается тропа, которую протоптали лоси, когда ходили к Старице пить воду. Эта тропа постепенно поднимается в горку и выводит на поляну, посреди которой стоит большая береза. Вот на этой березе, в вороньем гнезде и спит колдунья. Если ты попадешь стрелой из арбалета в самую середину гнезда — то наверняка убьешь ее. Однако ведьма очень хитра и, чувствуя, что ее тело умирает, может переселиться в другое, потом в третье и даже в четвертое. Правда, с каждым переселением ее колдовская сила будет уменьшаться, как и физические размеры. Поэтому, убив черную птицу, не думай, что дело сделано. Какое бы живое существо ни появилось после этого на тропе — змея, крыса, лягушка, паук или еще что-нибудь — и что бы они тебе ни говорили человечьими голосами — убивай всех без жалости. Все это она же — колдунья. А ведьма, восстановив силы, жестоко расправится с тобой. Лишь перевалив через горку и перейдя по бревнышку через ручей, вытекающий из оврага, ты можешь считать себя в безопасности. Но учти: его нельзя перейти или перепрыгнуть ни в каком другом месте — погибнешь. Только по бревнышку и никак иначе! При этом, смотри, не упади в ручей и не вздумай пить из него воду — моментально сгоришь, хотя внешне он совсем не похож на бензиновый. Вроде бы чистейшая ключевая вода! Ну, а когда минуешь ручей, останется сделать только три дела: дойти вдоль ручья до большой поляны посреди оврага, затем постучать три раза по большому деревянному кресту, стоящему на небольшом холмике в середине поляны и разложить монеты на шестиугольном камне. Ну, а потом ждать, пока придут твой папа и его друзья. Вот будет сюрприз для них!

— А они не сгорят, если случайно свалятся в ручей?

— Нет, — успокоил басовитый, — после того, как ты постучишь по кресту и правильно разложишь монеты, все заклятья колдуньи потеряют силу, даже если сама она будет еще жива и пребывать в образе инфузории-туфельки. А вот если ты сгоришь, то и им скорее всего того же не миновать, потому что у ручья всегда ужасно хочется пить.

— Так страшно… — пробормотал Сережка, на секунду представив папу или самого себя горящим.

— Да, страшно. И только настоящий мужчина может пройти этот путь. А если ты боишься за себя — можешь никуда не ходить и оставаться вместе с женщинами и детьми. Точнее, вместе с остальными вдовами и сиротами, потому что если ты не пойдешь, то все: и ты, и Степа, и Зоя, и Васька, и Таська с Татаськой — потеряете пап! Наверняка и навсегда!

«Да, вот это выбор!» — поежился Сережка, и снова, как и в первый раз, ощутил, будто его подхватывает смерч и куда-то уносит.

Глава XIV ВЫБОР СДЕЛАН, ЖРЕБИЙ БРОШЕН!

Сережку, конечно, никуда не унесло. Он просто-напросто проснулся. За затянутым марлей окошечком в задней стенке палатки было уже совсем светло. Светило солнышко, правда, еще невидимое из-за лесистой горки, возвышавшейся в середине полуострова. Голубело небо, птички посвистывали. Еще храп чей-то доносился.

Рябцев первым долгом глянул на часы. Ничего себе — 4.35! Так рано Сережка еще ни разу в жизни не просыпался, во всяком случае, с тех пор, как себя помнил. Во время учебного года его тоже раньше семи утра никогда не поднимали. А сейчас-то вообще каникулы. Можно спать да спать в свое удовольствие!

Если бы Сережка не помнил своего сна «от и до». И если бы он забыл события вчерашнего дня. Если бы… то не стал бы, конечно, вылезать из спального мешка, а спал бы себе без задних ног.

Но он помнил вчерашнее исполнение трех желаний и найденную карту. А ведь все тоже начиналось со сна. Как тут ему не верить. А теперь речь шла о жизни его папы и других пап — его товарищей. Значит, он должен сделать выбор, очень не простой для двенадцатилетнего человека. Впрочем, и для более старшего — тоже.