Клад помещика Куропаткина (СИ)

— Говорят, людей призраки погибших парней убивали: пугали или заманивали — не знаю. А на трупах не было ни следа насилия. Следствие начали, потом смерти прекратились, а дело так и повисло.

— Ни за что не стал бы клад искать, — тихо проговорил Руслан, — голова дороже.

— Угум, а увидишь золото, руки небось от жадности затрясутся, — фыркнул Серёжка.

В ответ Руслан лишь улыбнулся.

— Врёшь ты всё, Серый, — проворчал я.

— Не веришь — отца моего спроси. Он из-за этой истории дачу здесь покупать не хотел. Да уж больно дом ему понравился…

Несмотря на то, что я всегда отличал правду от вымысла, верное воображение время от времени подсовывало в мусоропровод оторванные конечности и пришивало прохожему из тёмного переулка большие клыки. Поэтому в тот вечер я с опаской косился на чёрный проём двери, ведущей в маленькую кухню-коридор. Холодильник, стол и русская печь были почти не видны в темноте. Услужливое воображение тут же нарисовало безголовый труп, протягивающий мне руку для приветствия. Боясь, как бы меня не высмеяли за трусость, я снова уткнулся в мобильник.

— Серёга, у тебя чипсы есть? — спросил Руслан.

Серый встал и щёлкнул выключателем. Лампочка лопнула, ударив в глаза лиловой вспышкой. Комната погрузилась во мрак.

Серёжка выругался и, нащупав в кармане телефон, включил фонарь. Яркий луч осветил стол, зависший ноутбук и тюлевые шторы. Тени от роз и пузатой вазы тревожно заметались по полу.

Давно прошедшие времена, когда под кухонным столом мне мерещились когтистые лапы, а одеяло казалось самым надёжным укрытием, неожиданно вернулись, и страх начал терзать меня с новой силой. Так за несколько минут, пока Серый искал запасную лампочку, я успел пережить столько кошмаров, что хватило бы на два голливудских ужастика.

— Что, в штаны наклали? — послышался из коридора насмешливый голос.

Спотыкаясь о ящики и вёдра, Серый добрался до стола, влез на него и вкрутил лампочку.

— Сам ты наклал, — щурясь от вспыхнувшего света, буркнул я. — Может, этих призраков и нет вовсе… Может, их писатели выдумали, потом кому-нибудь померещилось и пошло… Ты как думаешь, Руся?

Серый бросил Руслану пакет с чипсами.

— Ну… Есть они, наверное. Только вот не понимаю, зачем им нас пугать или убивать? Ведь мир у них свой и вообще всё по-другому… Мы-то им на фиг сдались?

— А они не хотят в одиночку мучиться, — не унимался Серый, — неупокоенные души… Кстати, я вам сейчас новость скажу.

— Алгебры в понедельник не будет?

Серый отличался прекрасной интуицией и всегда мог предвидеть болезнь учителя.

— Не, пацаны. За водой идти надо.

— А утром что, нельзя? Не сдохнем, небось.

— Отец с матерью рано приедут. А отец, когда вода заканчивается, жутко злой. И накроются наши ночёвки. Кто струсил — остаётся тут.

— Да пошёл ты.

— Крутой у тебя батя, — заметил Руслан, — постой, я же тут полную пятилитровую канистру видел…

— А… — Он почему-то осёкся. — Да не, она пустая была.

Руслан взглянул на него с недоверием, но быстро обулся и первым вышел во двор. Серый повесил на руль велосипеда две прозрачных канистры и сумку с пластиковыми бутылками и выкатил его за дверь. В лицо дохнуло осенней прохладой — лёгкой и чистой, совсем не такой, как в городе. В густой темноте горели три световых пятна: самое мощное от налобного фонаря Серого и два послабее от наших мобильников. Широкая асфальтовая дорога терялась во мраке. Ветер стих, и огромные сосны стояли неподвижно, будто затаившись. Тишину нарушал лишь мелодичный звонок велосипеда. Луна глядела сквозь облака бледно-жёлтым подслеповатым глазом. Руслан рассказывал анекдоты, а Серый то и дело подкалывал меня. Каждый из нас скрывал свой страх, как мог. Тогда я не знал, что наилучший способ признаться в трусости — это обвинить в ней другого.

Нам всем свойственно приписывать себе несуществующие добродетели и преувеличивать свою смелость и отвагу. Кто из нас не говорил: «Уж я бы врезал ему на твоём месте!» и не подозревая о том, что быть непобедимым супергероем, лёжа на диване, очень легко, и неизвестно, как любой из нас поведёт себя, столкнувшись с реальной опасностью. Сейчас я склонен думать, что в тот вечер жизнь испытывала нас, и страшно представить, что было бы с нашими родителями, если бы этот экзамен на прочность не выдержал никто. Хотя, быть может, после нашей гибели они наконец осознали бы свои грехи: мать Руслана пожалела бы о своём легкомыслии, а мой отец навсегда забыл бы про алкоголь.

Серый предложил срезать угол, чтобы не делать по асфальтовой дороге крюк. Никто не стал с ним спорить: мы боялись обвинения в трусости и были рады, что темнота скрывает наши истинные чувства.

Направив фонари на лесную тропинку, мы шли по ней, спотыкаясь об узловатые корни и шурша ворохами листвы. Серый «со звездою во лбу» пытался косить под отважного диггера, хотя больше походил на ёжика в тумане. Вдруг он остановился и замолчал. На его ярко освещённом лице появилась гримаса ужаса. Он открыл рот, чтобы заорать, но смог лишь прошептать чуть слышно:

— Пацаны… Это… Это…