Клад последних Романовых

Когда-то давно, в конце двадцатых годов, нашей семье была доверена великая тайна. Ее доверил нам полковник Евгений Степанович Кобылинский, бывший опорой и защитой императорской семьи в последние месяцы их жизни в городе Тобольске. По личной просьбе Николая II и императрицы Александры Федоровны он спрятал от большевиков личные ценности семьи, в том числе Малую корону Александры Федоровны, вынеся их тайком из Арестного дома. Сейчас очень много стали говорить о событиях тех лет, и ты, разумеется, хорошо знаешь о судьбе императорской семьи. В годы моей юности и зрелости, тем более во времена моих родителей, одно лишь упоминание о царской семье грозило смертью или хотя бы крупными неприятностями. Моя бабушка, которой и была доверена тайна, выбрала добровольный уход из жизни, когда заподозрила, что ее второго мужа забрали в ЧК именно по подозрению в связи с полковником Кобылинским. Она боялась, что чекистам каким-то образом стало известно о том, что она имеет отношение к сокрытию сокровищ Романовых. Перед добровольной смертью она все рассказала моей матери и ее брату. Сведения о том, где хранятся сокровища, были надежно зашифрованы и спрятаны еще в двадцать шестом году, так что случайно их было не обнаружить, и бабушка очень надеялась, что, умерев, она отведет беду от нашей семьи. Но вскоре арестовали моего дядю, и он сгинул безвестно, его семью арестовали и выслали из Ленинграда. Долгие годы моя мать жила в постоянном страхе, который передался и мне, это был круглосуточный страх, который отравлял каждый день нашей жизни, потому что в отличие от многих наших современников мы хорошо понимали, за что нас могут арестовать. Хранить такую тайну — тяжкое бремя, и незадолго до смерти мамы мы обсудили дальнейшую судьбу нашей семьи и пришли к выводу, что будет лучше и надежнее для всех, если царские сокровища исчезнут безвозвратно. Их хозяева давно почили, передать их законным наследникам нет никакой возможности и, очевидно, никогда не будет, а подвергать будущие поколения нашей семьи угрозе уничтожения ради кучки бриллиантов нет никакого смысла.

Тогда же мы уничтожили указания на место, где скрыта корона. Ее оберегали особенно трепетно, потому что такова была воля государыни Александры Федоровны. Указания, где скрыто остальное, я по малодушию сохранила, не знаю, о чем я думала? Но вот теперь, когда времена, казалось бы, изменились безвозвратно, этот призрак прошлого вдруг меня настиг.

В последнее время меня преследуют. Кто? Не знаю. Я боюсь выходить на улицу, боюсь оставаться дома. Боюсь за вас. Кто-то нехороший, какой-то злоумышленник узнал о сокровищах Романовых и хранимой мною тайне. Мне угрожают. Угрожают вам. Самое страшное, что я не знаю, откуда исходит угроза. Кажется, история повторяется, и мне, чтобы спасти вас, придется покинуть этот мир. Уходя, я избавлю вас раз и навсегда от этого тяжкого бремени.

Простите меня. Я очень люблю вас всех. Обнимаю.

Твоя мама.

P.S. Не жалей меня, Ариша, я прожила хорошую, долгую жизнь. И даже можно сказать, счастливую и умираю спокойно.

Мама».

Бедная бабушка! Почему она не рассказала им все? Папа бы во всем разобрался. Она была бы жива. Живы были бы родители. Как наивна она была, как плохо разбиралась в современном мире и людях! Понадеялась избавить семью от неприятностей, уйдя из жизни. Наивное благородство. Совершенно бесполезное.

Максиму было очень горько читать это письмо. Он даже злился на бабушку какое-то время, виня ее в гибели родителей. Вряд ли ему удалось бы так быстро прийти в себя, если бы не Полина.

Вскоре после задержания Севрюгиных Маша с мужем отбыли в Эмираты, Максим пытался вернуться к работе, чтобы отвлечься от боли. Он подал на развод, поменял замки в квартире и дал четкие указания консьержу не пускать на порог бывшую жену.

По мере восстановления душевного равновесия его чувства к бывшей жене все больше остывали, чему во многом способствовала Полина.

После поимки преступников она еще несколько дней провела с ним, помогла не свихнуться и не спиться, а затем вернулась домой.

Она вернулась к своей прежней, скудной событиями и радостями жизни и затосковала. Мама все еще отдыхала в санатории, Максим оплатил двадцать дней отдыха, и возвращать ее раньше времени не имело смысла. Сперва Полина планировала весело провести время, встретиться с подругами, сходить в театр, в клуб, но, вернувшись домой, отчего-то загрустила и даже звонить никому не стала. После работы спешила домой, а там сидела, уставившись в телевизор, и вспоминала те несколько насыщенных событиями и эмоция дней, что они провели вместе с Максимом.

Неизвестно, как долго длилась бы Полинина апатия, если бы спустя несколько дней не раздался телефонный звонок и Максим не пригласил ее в театр. Просто так, по-дружески, чтобы развеяться после пережитых приключений. Полина с радостью согласилась.