Клад последних Романовых

— Мне сложно сказать, может, она считала, что такие вот рядовые районные библиотеки тоже заслуживают внимания и у них в собраниях тоже должны быть интересные книги. Что обычные читатели, не имеющие привилегий посещать научные библиотеки или Публичку, тоже должны иметь возможность наслаждаться хорошими книгами, и решила таким вот образом поддержать нас в нашем нелегком деле просветительства, — высокопарно проговорила Антонина Ивановна, как депутат на трибуне перед выборами.

— Возможно, — не стал спорить Максим, крайне усомнившийся в подобном мотиве бабушкиного поступка. — А может, она была знакома с кем-то из сотрудников? — выдвинул он более реалистичное предположение.

— Нет, — вынуждена была признаться Антонина Ивановна. Как бы ей ни хотелось сохранить в библиотеке ценные издания, врать она не могла. — О вашей бабушке мы впервые услышали, лишь когда ваши родители привезли к нам в библиотеку коробки с книгами.

— Вот как? А сами они не удивились тому, что бабушка завещала книги именно вам?

— Ну, об этом, наверное, стоит спросить у них, — пожала плечами Антонина Ивановна. — Со мной они этот вопрос не обсуждали.

— Разумеется, — тут же согласился Максим, не желая развивать болезненную тему.

— Ну что ж, — с сожалением произнес Максим, — извините за беспокойство. Всего доброго.

— До свидания, — с заметным облегчением проговорила громоздкая заведующая, и Максим несолоно хлебавши покинул библиотеку.

Вроде бы все было выяснено, но ясно ничего не было. Получалось, бабушка, непонятно с какой целью, завещала свои книги совершенно неизвестной библиотеке, без каких-либо видимых причин. На нее это было непохоже. Бабушка, разумеется, одобряла благотворительность и всегда была готова помочь ближнему. Но завещание книг неизвестно откуда взявшейся районной библиотеке? Это уж что-то совсем странное.

И как это он не сообразил уточнить список завещанных библиотеке книг? — садясь в машину, удивился Максим. Можно было бы, конечно, вернуться и попросить у заведующей список. Но у Максима появилась другая интересная мысль. И он, отметив про себя часы работы библиотеки, поехал к сестре, Маша уже несколько раз звонила с утра и просила его обязательно к ним заехать.

Разыскать любовника Арины Пановой, некоего Илью Коскуля, майору Авдееву не составило труда. К счастью, молодое дарование оказалось в Петербурге. Почему к счастью? Потому что оркестр, в котором изволил блистать Илья Коскуль, очень много гастролировал и буквально через четыре дня вновь собирался в турне по Европе.

Станислав Дмитриевич решил не утруждаться лично и вызвал Коскуля на допрос в Комитет. Это должно было показать любителю зрелых женщин и извилистых путей к успеху, что шутить с ним не намерены.

Едва войдя в кабинет, одним своим появлением Илья Коскуль произвел на майора впечатление, а это было не так-то просто. Музыкант был очень хорош собой. Густые, уложенные в продуманном беспорядке волосы. Тонкие, неправильные, но от этого еще более привлекательные черты лица. Темные, бархатные, как сказал бы поэт, глаза смотрели с нахальной самоуверенностью, большие, полноватые губы кривила циничная усмешка. Сам Коскуль был тонким, жилистым, но совершенно не женоподобным. Широкоплечий, гибкий. Он больше походил на артиста балета, чем на музыканта. Тридцатилетний херувим, испорченный, порочный, но чрезвычайно привлекательный в своем пороке, так оценил его Станислав Дмитриевич. Теперь ему было ясно, почему Арина Панова изменила своим привычкам и увлеклась этим молокососом.

Что ж, в жизни каждого случаются ошибки, и умный, иногда бывает, споткнется о дурака.

Тем временем Илья Коскуль, не дожидаясь приглашения, прошел к столу и, положив перед майором свою повестку, присел, чувствуя себя при этом весьма вольготно.

— Добрый день, Илья Леонидович. Разрешите представиться, майор Авдеев Ста…

— Не трудитесь. Я грамотный, успел прочесть и на повестке, и на двери кабинета, — беспардонно прервал его Коскуль.

Малолетний наглец, едва сдержал усмешку Станислав Дмитриевич. Купидон-переросток его забавлял.

— Хорошо, — произнес он вслух ровным, безучастным голосом. — Значит, вы, очевидно, осведомлены, зачем вас пригласили?

— Не имею ни малейшего представления.

— А разве вы не слышали об убийстве Арины Пановой?

— А должен был? — ничуть не смущаясь, поинтересовался Коскуль, скучливо разглядывая скудную обстановку кабинета.

— Да, учитывая, что совсем недавно вас связывали весьма близкие отношения.

— Нас? Не припомню, — так же развязно проговорил музыкант.

— Странно, учитывая, как болезненно вы переживали разрыв. Грозились убить ее, покалечить, сообщить мужу о вашем романе, растрезвонить в прессе. Закатывали истерики, публичные сцены.

— Какая чушь! — откинув голову на спинку стула и глядя в потолок, проговорил Коскуль. — Просто хотел сделать ей напоследок приятное, чтобы старушка почувствовала себя неотразимой и желанной. Знаете, некоторым старым сучкам это нравится, — взглянув майору прямо в глаза, нагло заявил купидон.