Клад Стервятника

— Может, помочь, ась? — без особого энтузиазма предложил я.

— Позову, когда все будет готово, — проскрипел он, увлеченно распаковывая очередную сверхсложную фиговину. — Всякая импровизация должна быть подготовлена заранее. Считай, что я пока это… импровизирую.

Я лениво наблюдал за его манипуляциями. Вот он с треском отстегнул застежки-клапаны, затем освободил содержимое чехла от дополнительной пластиковой оболочки. Вслед за тем Гордей расчистил место на песке и застелил его куском плотного полиэтилена, рулон которого также нашелся в вертолете предусмотрительного очкарика.

Апофеозом сервиса оказались складные брезентовые стульчики в количестве двух штук, один из которых Гордей любезно предложил мне.

Я только диву давался… А еще я немного завидовал ему! Так застарелый курильщик или пьяница с дряблым пивным брюханом завидует накачанному атлету, спокойно пожирающему в беге милю за милей и не имеющему ни грамма лишнего веса.

Во всяком случае, я уже твердо решил по возвращении навести в своей избушке если и не идеальную чистоту, то хотя бы нечто вроде порядка. Буду как Гордей! Мистер Образцовость!

И еще в моей голове свербела одна очень неприятная мысль, которой я покуда не давал ходу, увлеченный приготовлениями ученого.

Когда мой товарищ полностью распаковал прибор, моим глазам предстал длинный телескопический шест с круглым сечением, на одном конце которого была закреплена тусклая металлическая станина с сенсорным блоком и механизмом неизвестного мне покуда принципа действия. Блок был полностью радиоуправляемым; во всяком случае, Гордей осторожно устроил возле шеста узкий пенал дистанционного пульта-«раскладушки» на манер мобильного телефона системы «все в одном флаконе + видеокамера и, конечно же, тетрис, друзья!». После чего, совершив еще несколько манипуляций со своим оборудованием, в суть которых я совсем не въехал, он включил пульт и принялся сосредоточенно колдовать над ним.

— Смотрю, ты большой спец по части дистанционников, — нарушил я сосредоточенное молчание ученого.

— Занимался в авиамодельном кружке, — небрежно откликнулся тот, периодически поглядывая на шест.

Наконец экстраполятор тоже ожил: замигали светодиоды, несколько раз переключились сенсоры, а потом из трубки с тихим жужжанием выдвинулись дополнительные коленца-модули. Один, второй, третий, четвертый… Ого! Кажется, экстраполятор может удлиняться бесконечно.

Гордей проверил по отдельности каждый из шести «суставов», а потом открыл поочередно оба ящичка.

В первом, к моему удивлению, оказался обыкновенный пистолет. Нет, конечно, он был здоровенный, с длинным дулом и, возможно, являлся подлинным чудом истребительной техники. Я в марках оружия не эксперт, но мне показалось, что это «Херцог-12».

Гордей разорвал пупырчатый пластиковый пакет наподобие тех, в которые он так любит заворачивать свое электронное хозяйство. Затем пошуровал на дне контейнера и извлек на свет подобие танкового шлема с большими, облегающими наушниками закрытого типа. К шлемофону крепились десятки проводков в разноцветной изоляции с контактами и примитивными зажимами-крокодильчиками. Когда Гордей нахлобучил этот шлем на свою гениальную голову, я невольно улыбнулся.

— Ты здорово смахиваешь сейчас на папашку всех растаманов и почитателей ганджубаса Боба Марли, — сообщил я. — Хайре растафара, рэггей форева!

— Ты находишь? — без тени улыбки осведомился тот, сосредоточенно поправляя застежки и мембраны наушников. Ну точь-в-точь моя Леська перед зеркалом!

— Только твои дреды не мешало бы хорошенечко завить, — посоветовал я.

— Мне главное, чтобы они работали, — отмахнулся Гордей. И тут же принялся гундосить, между прочим, одну из моих любимых песенок старины Майка:

Кто пришел ко мне утром и разбудил меня?
Растафа-а-а-ра!
Кто съел мой завтрак, не сказав мне «спасибо»?
Натти Дрэ-э-эда!
Кто выпил все пиво, что было в моем доме?
Растафа-а-а-ра!
Кто обкурил сенсимильей всю мою квартиру?
Натти Дрэ-э-эда!

— А ты, оказывается, любитель попеть, — отметил я, созерцая его манипуляции. — Во всяком случае, сегодня ты уже с утра дерешь горло.

— Ну, если бы не мой выдающийся вокал, — Гордей переткнул пару проводков и подергал датчики, проверяя на прочность, — вместо моего горла был бы разодран ты, май фрэнд. Сам знаешь, «карусель», когда хорошенечко раскрутится, колесует средних размеров человека в течение трех-пяти секунд.

— «Средних размеров человека»… Ай-ай-ай, — покачал я головой. — Все-таки вы, ученые — бездушные типы. Я вот никогда не смог бы сказать о тебе — «Гордей обыкновенный средних размеров».

— Ага, — легко согласился он. — А еще мы беспрестанно делаем опыты на живых людях и перешиваем животным головы на жопы. Такими профессионалов науки изображают в научно-фантастических романах испокон веку. Либо ботаник, либо упырь, и третьего не дано.

— Почему? Бывают еще упыри-ботаники.

* * *