Клад вечных странников

— Пошли глянем, что там у них? — лукаво блеснула покрасневшими глазами Маришка, и Ирина умилилась великодушию Брунгильды, которая имела законное право подойти к законному мужу, однако решила доставить мгновение счастья и бывшей сопернице. Понимает же, что Ирине теперь не то что трудно приблизиться к Сергею, но просто невозможно!

Пошли, с трудом перебирая ногами. У Ирины пятки словно бы проваливались в какую-то пустоту.

— Слушай, подруга, ты сама каблуки отломила или кто помог? — спросила Маришка, морща губы в тщетно скрываемой усмешке.

Ирина ухватилась за ее плечо и, поднимая то левую, то правую ногу, какое-то время тупо рассматривала изуродованную обувь. Надо же! Ну что тут скажешь, рано или поздно это должно было произойти. А она и не заметила когда.

— Жалко, — искренне сказала Маришка. — Фирменные… Дорогущие, наверное?

— Не знаю, — равнодушно ответила Ирина. — Я их не покупала.

— Ого, какие подарочки тебе дарят!

— И не подарочки. Просто я вчера… — Она чуть не ахнула, осознав, что это и впрямь было только вчера, около полутора суток назад. — Я вчера нечаянно угодила на одну рекламную акцию и за участие в ней получила эту экипировку. А потом так сложилось, что не могла зайти домой и переодеться, пришлось ехать в чем была.

— Слушай, а ведь все вещи твои так и пропадут теперь, может, даже уже и сгорели, — ужаснулась Маришка. — Чего ж ты их не забрала, когда мы утром были на заимке?

— Забыла, — честно призналась Ирина. Ну в самом деле — невозможно ведь вспомнить о том, чего нет на свете! Она ведь с пустыми руками в Вышние Осьмаки рванула!

Тут они поравнялись, наконец, с Петром и Сергеем — и Маришка громко ахнула:

— Да ты только погляди, что они делают!

Сцепив обе лопаты, ступая слаженно и осторожно, Петр и Сергей переносили через вспаханную полосу огромную сухую кочку. Не сразу Ирина сообразила, что это — муравейник. В этом аду, когда в буквальном смысле земля горела под ногами, они спасали муравейник!

— А что, святое дело, — неловко усмехнулся Петр. — Один раз, помню, ежовое семейство спасали. У нас это считается к удаче, примета. Спас живое — сам выживешь.

— Я думала, вы только одну примету блюдете: держать в порядке пожарные снаряды — значит искушать судьбу, — сказала Маришка, так нежно блестя глазами, что и Петр, и все другие сразу поняли: на самом деле говорит она о том, как любит его!

Обмирая от зависти, Ирина покосилась на Сергея. Но что это с ним?

Расширенными глазами он недоверчиво всматривался в плотную дымовую завесу, потом вдруг смешно всплеснул руками и ринулся вперед.

— Что, еще один муравейник? — с трудом оторвавшись от любимых зеленых глаз, взглянул ему вслед Петр — и тотчас тоже сорвался с места, кинулся вслед за Сергеем очертя голову.

— Боже ж ты мой… — пробормотала Маришка и, бросив на Ирину странный взгляд, побежала вслед за мужчинами.

Ирина прижала руки к груди, всматривалась, боясь поверить глазам. Мужчины волокут что-то черное, похожее на обугленный ствол… Это человек! Это…

Она пошла вперед, неловко передвигая ноги.

Павел!

Ирина замерла, только покачнулась, когда Павел, вырвавшись, побежал к ней, замер рядом, жадно вглядываясь светлыми глазами, сверкавшими с его черного лица, потом вдруг схватил Ирину в объятия и так прижал к себе, что у нее занялось дыхание. Тошнота подкатила к горлу, но тотчас отлегла, стоило Ирине сообразить, что Павел не обожжен, как полусгоревшее дерево, а просто невероятно грязен.

Он шумно дышал, утыкаясь ей в шею, его руки Ирина чувствовала словно бы сразу на всем теле, но не противилась, хотя и не отвечала на его объятия. Просто так стояла, мгновенно ослабев почти до обморока, чувствуя себя податливым воском в горячих, бесцеремонных мужских руках и стараясь не вдыхать запахи земли и дыма, которыми был пропитан Павел.

Жив, так он все-таки жив! Слезы вдруг подкатили к глазам. От радости за Павла, от стыда за себя: ведь все это время страшная участь парня, который, чего скрывать, сильно-таки увлекся ею, не больно-то волновала. Но сейчас не было сил оттолкнуть Павла, Ирина только слабо отворачивалась от его жадных, горячих губ и почти беззвучно бормотала:

— Ну тише, тише, Павлик, успокойся. Все хорошо.

Остальные глазели на них — Ирина чувствовала их взгляды так же остро, как прикосновения Павла. Старухи, конечно, крестились и умиленно всхлипывали. Петр и Маришка смотрели с нескрываемой жалостью, и Ирина знала, что жалеют они сейчас не Павла, который, конечно, настрадался, бедняга, а именно ее.

Ну а Сергей…

Ирина только раз встретилась с ним глазами — и зажмурилась, встретив холодноватый, как бы даже любопытствующий взгляд.

Это ее доконало. Если бы он смотрел зло, презрительно, даже с ненавистью, она была бы счастлива, несмотря ни на что. А ему было абсолютно все равно, что делает с ней Павел, его не волновали эти беспорядочные, лапающие движения мужских рук, которые шарили по телу Ирины! А тут еще дед Никифор поглядывал исподлобья со своим мудрым, всепонимающим выражением, словно хотел сказать: «Ну вот, я ж тебе говорил, не то сбудется, чего ждешь!»

Ирина попыталась отстраниться: