Клад вишнуита

При этой мысли губы Радхарани снова задрожали, а из глаз полились слезы. Она снова вытерла заплаканное лицо и, успокоившись, стала размышлять: «Хорошо, пусть мы с ним окажемся из одной касты. Но ведь и в этом случае нельзя ни в чем быть уверенной. Он уже в летах и, может быть, давно женат. Наверняка женат. Нет, нет, это невозможно! Я лучше буду всю жизнь повторять, как молитву, его имя, чем делить любовь с другой женщиной. Но что же мне делать, после того как я спрошу его о касте? Я представлю ему Радхарани. Потом узнаю его настоящее имя, ведь он сам сказал, что только назвался Рукминикумаром, а зовут его по-другому. По крайней мере, я услышу имя, которое буду, как молитву, повторять до самой смерти. Потом мы расстанемся, и я дам волю слезам. О негодная Бошонто! Зачем только ты прислала его, не разузнав все как следует? Разве ты не знаешь, что океан жизни, когда его взволнуешь, одним несет спасение, а другим гибель?»

«Будь что будет, — решила Радхарани, — но знакомство наше состоится». С этими словами она достала то, чем дорожила больше жизни, — ту самую банкноту, которую нашла в тот вечер на полу в своей хижине и спрятала ее в складку сари.

«Предположим, — рассуждала она, — все случится так, как мне хотелось бы, кто в таком случае должен сказать решающее слово?»

Радхарани рассмеялась: «Ай-ай-ай, какой стыд! Разве я когда-нибудь решусь на это?! А что, если пригласить Бошонто? Отлично, может, и в самом деле мне удастся задержать его на два дня, а тем временем приедет Бошонто? Пусть он эти два дня проведет в моей библиотеке. Он, должно быть, любит читать. Ведь эта библиотека устроена специально для него. А вдруг он не согласится остаться на два дня? Может быть, его ждут дела? Что тогда? Как я сама смогу ему сказать все это? Но, в конце концов, что здесь страшного? Почему девушка-англичанка может сделать это, а я нет? У нас в стране подобное поведение осуждается, но разве страх перед людской молвой заставлял меня когда-нибудь отступать от намеченной цели? Вот мне уже девятнадцать лет, а я все еще не замужем. Чего только не говорят обо мне! Ведь я уже считаюсь старой для невесты. Да и какая индийская девушка решилась бы вот так принимать в своем доме мужчину?»

И тут же Радхарани с грустью подумала: «Принять-то я его приняла, а что дальше? Ведь такой разговор должен начинать мужчина. А если он не начнет, что тогда? О всевышний, подскажи мне. Ты создал стыд, но ты же создал и тот огонь, который горит во мне, так неужели в этом огне не сгорит стыд? Смилостивившись над беспомощной сиротой и надежно укрыв ее одеялом непорочности, помоги же ей скинуть покрывало застенчивости! Пусть твое милосердие придаст мне смелости!»

7

Возможно, всевышний внял мольбам Радхарани. Он, наверное, слышит все, что говорится так искренне. С легкой улыбкой на устах Радхарани величественной походкой вошла в гостиную.

— Вы ушли, не попрощавшись со мной, и я не узнал того, ради чего пришел сюда, поэтому я решил дождаться вас, — сказал Рукминикумар.

— Я поняла, что вы пришли повидаться с Радхарани. В этом доме действительно есть одна Радхарани. Я выходила, чтобы узнать, хочет ли она встретиться с вами.

— Ну и что же?

Весело рассмеявшись, Радхарани кокетливо опустила глаза и поиграла ручным браслетом. Потом, переводя взгляд на стоявшее в гостиной каменное изваяние, она проговорила:

— Вы сказали, что Рукминикумар — ваше вымышленное имя. А ведь Радхарани до сих пор не знает, как зовут ее божество.

— Божество? Что вы сказали?

Радхарани неосторожно обронила это слово и теперь, стараясь исправить положение, сказала:

— Просто это вежливый способ узнать ваше имя.

— Меня зовут Дебендранарайан Рай, — сказал Рукминикумар.

Сложив руки на груди, Радхарани подумала про себя: «Слава тебе, всевышний, милосердие твое безгранично», — вслух же она проговорила:

— Я слышала имя Раджа Дебендранарайан.

— Все называют себя Раджа, — сказал Дебендранарайан. — Для меня достаточно уважительно звучит и слово «Принц».

— Теперь я чувствую себя увереннее, — сказала Радхарани. — Я узнала, что мы с вами из одной касты, и позволю себе предложить вам быть сегодня моим гостем.

— Об этом мы поговорим потом. Ответьте, где же все-таки Радхарани?

— Мы сначала немного закусим, а потом побеседуем о ней.

— Не до еды, когда тяжко на сердце.

— Тяжко на сердце из-за Радхарани? Почему же?

— Не знаю. Но вот я уже восемь лет я тоскую о ней.

— Я не уверена, что вам надо видеться с Радхарани. Разве это может что-нибудь изменить?

— Мне достаточно хотя бы взглянуть на нее!

— Неужели стоило страдать все эти восемь лет, чтобы только взглянуть на Радхарани?

— Разные бывают люди.

— Ну что ж, после завтрака я покажу вам вашу Радхарани. Но вы увидите ее только в том большом зеркале.

— Почему я смогу увидеть лишь ее отражение? Ведь я ждал этого целых восемь лет!

Трудно сказать, понимали ли они друг друга, но разговор шел именно так.

— Я вам не вполне доверяю, — сказала Радхарани. — Вы видели ее восемь лет назад. Сколько же ей тогда было?

— Лет одиннадцать.

— И одиннадцатилетняя девочка смогла пробудить в вас такое сильное чувство!