Кладбище

Я медленно пополз вперед.

Приготовился.

Воздух стал заметно холоднее, поднявшийся внезапно ветер нес с собой дыхание близкого дождя.

С минуты на минуту мог начаться ливень. Это тоже было мне на руку.

Я снова заскользил на животе вниз по склону. В рот набились листья и прочий мусор.

Внезапно я услышал шипение включенной портативной рации.

— Ты нашел его следы? — раздался из ее динамика запыхавшийся голос Трахнутого.

— Нет, — отозвался Джеки — он находился в нескольких шагах от меня на небольшом пригорке. — Пока нет.

Привстав на колени, я осторожно выглянул из-за тернового куста. Вот и он... Рация в левой руке, револьвер в правой. Джеки стоял спиной ко мне; защищаясь от ветра, он втянул голову в плечи и слегка наклонился вперед.

Если бы я смог вывести его из игры и завладеть оружием, это уравняло бы чертовы шансы.

Джерри не под силу гнаться за мной вверх по холму, следовательно, мы с Трахнутым сможем побеседовать один на один.

То, что нужно.

Джеки медленно двигался от меня, направляясь к скальному обнажению на склоне, откуда он мог бы осмотреть окрестности. Почти не вставая с четверенек, я бесшумно последовал за ним. Оставалось шесть футов, пять, четыре...

Я прыгну на него. Прыгну ему на спину и попытаюсь обхватить шею левой рукой. Резкий рывок может сломать ему шею. Я заберу его куртку, рацию, револьвер, выстрелом разобью замок «браслетов» и спрячусь на другой стороне пруда.

Я оторвал руки от земли. Сгруппировался. Начал выпрямляться. Б-бамм!

Оглушительный грохот.

Страшный удар в плечо.

Меня подбросило в воздух, закрутило...

Я налетел на дерево и сполз по стволу вниз. Судя по ощущениям, у меня была сломана по меньшей мере половина ребер.

Джеки обернулся. Он стоял прямо надо мной. Я приземлился у его ног. Протянул было руку, чтобы схватить его за ногу и рвануть на себя, но движение оказалось таким замедленным, что он без труда увернулся.

Шок, словно от удара молнии. Ребра. Сломанный нос. Легкая контузия — пуля, попавшая мне в плечо, отрикошетила в голову. Раны были не слишком тяжелые, но сейчас они могли меня погубить.

— Не двигаться! — приказал Джеки, наставляя на меня свой крошечный револьверчик двадцать второго калибра.

— Я попал в него!— завопил где-то позади Трахнутый. — Попал, мать его так!

— Иди сюда! — позвал Джеки.

Запыхавшись, подбежал Трахнутый. Его пистолет еще дымился, а ухмылка была, как всегда, омерзительной.

— Он умер? — спросил Джеки.

— Ничего подобного. От этого он не умрет. Не так ли, Шон, или как там тебя на самом деле?.. Я его только ранил, Джек.

— Отличный выстрел.

— Ага. И я чертовски рад, что не убил его. Предатель должен умирать медленно. Он еще тысячу раз пожалеет, что моя пуля не угодила в его гнилую башку!

— Не только предатель, но и лжец! — прорычал Джеки.

— Пожалуй, нам лучше перейти к делу, — сказал Трахнутый, и я с трудом повернулся, чтобы взглянуть на него. Его губы изогнулись в предвкушении, глаза лихорадочно блестели.

«Пожалуй», — хотел я сказать, но у меня оказался полный рот крови. Кровь была везде: в носу, во рту, даже, кажется, в ушах. Медленные, горячие струйки стекали по подбородку в вырез майки. Руки и ноги словно налились свинцом. Веки отяжелели. Глаза закрывались сами собой.

Сквозь шум в ушах я с трудом различал голоса.

— Ты подстрелил его, Трахнутый? — спросил подоспевший Джерри.

— Да.

— Он мертв?

— Нет, Джерри, очень даже жив.

— Что будем делать? В яму его?

— Конечно. Но сначала его надо допросить. Отнесем его в коптильню, к генеральскому сынку.

— Может быть, включим его в условия нашей сделки?

— Нет, Джеки, мы используем предателя в качестве наглядного примера, чтобы другим было неповадно шпионить за нами. Когда федералы его найдут, им станет ясно, что они совершили серьезную ошибку. Я хочу, чтобы они поняли — и все остальные тоже, — что мы не в игрушки играем.

Просто оставь меня здесь, Трахнутый. Ради всего святого!.. Я скоро умру, обещаю! Только оставь меня здесь!

— Хочешь, чтобы я оттащил его в коптильню?

— Да. У тебя, кажется, была веревка?..

Напуганные выстрелом птицы снова защебетали в листве. Кто-то завязывал на моем бедре грубую веревочную петлю. Капли воды брызнули мне в лицо — это был долгожданный дождь. Частый холодный дождь из Квебека, с Гудзона или с Ньюфаундленда.

— Нет, Джек, не так. Здесь нужен скользящий узел. Дай-ка мне...

— Я держу... Подними ему ноги, а я накину петлю.

— Лучше на шею, а не на ноги...

— Сделай, как он говорит. Надень петлю на шею.

Нет, не нужно! Зачем веревка? Просто брось меня здесь, Трахнутый. Оставь меня в этом лесу, и я умру. Дождь превратится в снег, и никто не найдет меня до марта, когда я оттаю, словно языческое приношение новой весне. А может быть, меня не найдут еще очень долго, пока от меня не останется ничего, кроме скелета, пары ботинок и прекрасно сохранившегося углеволоконного протеза.

— Смотрите, он шевелится, ползет куда-то! Наверное, удрать хочет!

— Держи крепче веревку!

Я ползу? Куда? Все равно куда. На север, под прикрытие грозового фронта, дышащего близкой зимой. За реку Святого Лаврентия, за Оттаву и Капискау.

— Давай, Трахнутый, действуй.